Южная Англия. Туда и обратно. День, кажется, последний.

 -- Что-то ты рановато, -- Сказал Водитель автобуса, -- Твой рейс следующий.

  Я согласно покивал головой:

-- Да я только удостоверится, что экспресс тут останавливается.  Подожду.

 -- Так минут сорок еще, -- удивился Водитель и пожал плечами.

-- Ничего, -- совершенно почти искренне откликнулся я, -- У меня время есть. Да и тепло сегодня.

  Он с сомнением посмотрел на меня.

   Не буду же я объяснять, что смылся из гостиницы пораньше, дабы не  быть свидетелем, как три конкурирующие  таксофирмы  будут устраивать рыцарский турнир за мое внимание и  право первой ночи, то есть, я хотел сказать, за право отвезти мой организм, обремененный недельным возлиянием  и маленьким чемоданчиком, в Хитроу,  за какие-то, смешные,  восемьдесят фунтов.

   Хотя, наверно было бы любопытно на такое взглянуть: битва Индусов, Пакистанцев и коренных Бриттов. Но  нет!  Я заплатил восемнадцать фунтов за экспресс, обещавший подвезти меня прямо к терминалу и... надеюсь, ни один из таксистов не догадается проехать тут, рядом с Альфредом Великим.

  Я его сфотографировал. Потом еще раз и еще. Для надежности. Больше все равно нечем было заняться в воскресенье в пол девятого утра посреди бывшей когда-то столицы английского королевства.

  Автобус прибыл вполне уже заполненным. Единственное место в нем было рядом со стюардессой в полной выкладке, смотревшей с увлечением какое-то мыло на планшетнике с покоцанным экраном.  Знакомая картина, вздохнул я:

 -- Можно тут сесть?

 -- А? -- оторвалась она и улыбнувшись, --  конечно, садитесь.

  И убрала сумку под ноги.  Так она и просидела до самого Хитроу, не отрываясь от экрана, испещренного трещинами. Поговорить с настоящей стюардессой мне, видимо,  не судьба.

   В Терминале было людно.  Я зарегистрировал на каком-то автомате свой билет, прошел через подкову, радостно зазвеневшую пр этом, вздохнул и принялся расстегивать  ремень, который забыл снять.

 -- Да не надо, -- махнул рукой проверяющий,  -- иди сюда.

 И затолкал меня в стеклянную кабинку. Я такую в Торонто видел. В телебашне.  Я встал на нарисованные на полу контуры ступней и принялся искать куда приложить руки. Не найдя, поступил так, как было в "Пятом элементе" -- уперся в стекло перед собой.

 -- Да нет, -- скривился мужик, видимо, я не первый проделываю это трюк, -- Руки вверх!

 Я огляделся, и поднял руки над головой. Кабинка зажужжала, заерзала, как аппарат для панорамной съемки зубов и мужик разочарованно махнул рукой, -- проваливай, чисто.

  Видать, он очень хотел совершить героическое задержание, а я ему всю статистику испортил.

  Внутри терминала была куча ресторанчиков и несколько магазинов "Дьюти Фри".  В одном из них я купил плюшевого медведя для внучки. Магазин принадлежит "Херродс" и  туда никто не заглядывает, видимо опасаются астрономических цен. Но цена была вполне приятной и я купил в нем медведя в шляпе и  этикеткой с надписью сделано в Ките для "Херродс", а в другом, часы сыну на день рождения.

   Потом отобедав в одном ресторане,  перебрался в другой. Уже итальянский. Самое интересное в нем было то, что мороженное и всяческие ништяки к кофе они подавали итальянские,  и сами при этом общались друг с другом на итальянском.

  Я испил кофею и откушал яблочный пирог. Из чувства противоречия.

   Посреди зала -- ресторан  рыбный "Дели".  Блюда от ста фунтов и выше.  Порция черной икры -- триста.  Мне бы той порции на один взгляд хватило, но тетка, что ее уплетала за обе щеки, была вполне  довольна жизнью и я на цыпочках отошел. Чтобы не огорчать.

   К рейсу рвался дед с выдающимся носом и я сразу понял -- наш. Дед размахивал руками и кричал на, как он считал, английском "Трансфер! Трансфер!"  Сторонник Кахане? Стюардессы  гречанки держали оборону: сейчас посадка бизнес класса, уговаривали они его, но дед тревожно выкрикивая свой лозунг  прорвался таки сквозь них.

  До Афин было лететь часа четыре и я принялся дочитывать книжку. Очередную про детектива Босха. Оторвал меня от приятственного занятия шум. Так я и знал, это снова был он. Вцепившись в стюардессу, дед снова завел песню про трансфер.  И еще что-то, чего уже никто понять не мог. Собравшийся вокруг них конвульсиум допрашивал деда, но тот не сдавался.  Наконец кто-то сообразил и потребовал от него паспорт.

   Давно бы так, выдохнул я, вспомнив совершенно аналогичную ситуацию, когда я летел из Нью Йорка в  Тель Авив на побывку из Монреаля.

  -- Все, у кого не израильские  паспорта, обязаны заполнить лист прилета, -- радостно объявила стюардесса над Атлантическим океаном.

  Народ разобрал листики. А один дедуля, начал ко всем приставать, мол ручки нет. И вооще, зачем это все? При этом он не знал по английски не слова.  "От детей лечу, объяснял он всем, а вот ручки у меня нет"

   Ручки  у русскоязычных не оказалось ни у кого: зачем ручка, если есть израильский паспорт? А англоязычные его никак не понимали. В конце концов, остервеневшая стюардесса организовала призыв добровольцев.

  -- Кто-нибудь говорит по русски?

 Мне спать не хотелось, и я признался,

 --Да, а что?

 -- Скажи ему, что надо заполнить бланк.

 -- Дед, тебе нужно заполнить бланк.

 -- А зачем?

 -- Тебя не пустят в Израиль.

 -- Правда, что ли?  Но у меня нет ручки.

 -- У меня тоже.

 -- Что он говорит?

 -- У него нет ручки.

 -- Вот ручка.

 -- Зачем она мне сует ручку? Я не понимаю что тут написано.

 -- Но ты должен заполнить бланк.

 У стюардессы не выдержали нервы и я испугался, что она его сейчас убьет.  Но она выхватила из кармашка еще один бланк и ручку.

 -- Пусть даст мне свой паспорт!  -- Рявкнула она.

 -- Дай ей паспорт, -- сказал я.

 -- Зачем это? --  насторожился дед.

 -- Заполнить бланк.

 -- А, -- вздохнул дед, -- этот самый?

 -- Да.

 Дед, помешкав, вытащил из кармана паспорт и протянул его стюардессе. Та схватила его и развернув, принялась было писать, но вдруг впала в ступор.

 Я приподнявшись посмотрел -- она держала, вполне себе,   израильский паспорт.

 ---

 Конклав сгрудившийся вокруг деда -- сторонника "КАХ" (движение признанное экстремистским  и  запрещенное в Израиле)  молчали. Молчал и дед. Потом он  вздохнул и протянул свой паспорт.

 А! Армениан! -- Обрадовалась стюардесса, -- Успеешь ты на свой трансфер!

 Я  вздохнул с облегчением.

  В Афинах было скучно и арабико. Все было закрыто и пахло кофе.  Мы ждали свой рейс вместе с желающими улететь в Саудию, Иордания и Катар, кажется. Всем было пофиг. Нам, тем более.

  В Бен Гурионе я  вышел на улицу под вопли из динамиков: "Пользуйтесь только официальными такси! Посадка только в точке посадки!"

  Ко мне подъехало такси я и сказав "домой" плюхнулся внутрь.

  -- Тебе куда?

  -- Ришон.

  -- Ага, а не помнишь, сколько это стоит?

 -- Вроде, сто двадцать.

 -- Сейчас.

    Таксист принялся набирать номер. После нескольких гудков, чей-то   сонный голос:

 -- Алё.

 -- Это я. Не помнишь сколько будет из Натбага в Ришон?

 -- Сто двадцать, -- буркнул голос и выключил телефон.

 -- Друг, -- сообщил мне таксист, -- не хорошо, конечно, все таки три часа ночи... Ну и ладно, ему все равно скоро вставать.  Тебе сколько?

  -- Пятьдесят семь, -- высчитал я про себя.

 -- О, мне чуть больше.  В фитнес ходишь?  Это обязательно нужно.  Вот мой папаша -- сто четыре ему, а он без палки, так бодро передвигается, ага. Нет, ну он конечно никуда не ходил, а вот нам с тобой...  -- ты чем занимаешься?

 -- Программист.

 -- Во! Нам без фитнеса никак. Сдохнем молодыми. Ходишь?

 -- Да, хожу. У меня рядом с работой, в Ерушалаиме.

 -- Ерушалаим? -- Он уставился на меня пристально, -- что-то я не припомню тебя, а я там уже двадцать пять лет.

 -- Да? И не лень тебе ездить?

 -- Пешком хожу. Там всего пару кварталов.

-- Погоди, -- доходит до меня, -- ты в "Кантри Клаб" на улице "Иерушалаим" ходишь?  А-а! А я в столице хожу, рядом с работой.

  Тут мы приехали и я пошел домой.

 ***

 Книга со стуком выпала у меня из рук. Я вздрогнул и открыл глаза. Настенные часы показывают без пяти одиннадцать. Мать твою! Взвыл я, у меня же через пять минут такси!

 Подобрав  мишленовский путеводитель по южной Англии, я кинулся проверять -- все ли у меня готово.

  За моими метаниями с удивлением наблюдал кот, придерживая лапой визитную карточку, с которой игрался, "wintaxi" с отметкой "18 фунтов" И неразборчивой росписью. Кажется на Урду.  
   

  Все.

 А чего вы еще тут делаете?

Южная Англия. Туда и обратно. День седьмой. Продолжение. Снова. Хотя... Окончание, пожалуй.

   В Саутгемптоне оказалось, что нужный мне поезд отправится только через двадцать минут. Я это выяснил у специального человека, бродившего по перрону. Невысокий, солидных размеров, особенно в животе, негр с обаятельнейшей улыбкой. Он  отвечал на вопросы. Я так понял, что это и есть его основное занятие. Выслушав меня и осмотрев билет, специальный человек улыбнулся еще шире, хотя казалось бы уже некуда, и показал мне на огромном табло, висевшем над перроном,  нужную мне строчку, пояснив, видимо поняв, что глуповатый иностранец может и не совладать с чтением, где нужная мне платформа, во сколько будет поезд и в какую сторону он идет.  После этого его вниманием завладела встревоженная дама, метавшаяся по перрону,  и он принялся ее утешать.  Судя по всему она свой поезд упустила.
 
  А я пошел в буфет. Не потому что был голоден, а чисто из любопытства. В буфете было людно, но не шумно.  Купив булочку с беконом и кофе, у девочки за стойкой, я вышел на платформу и первое, что сделал обжег нёбо. Кофе оказался жутко горячим. Булочка же была дивно свежей и я, невзирая на пропавшее нёбо,  схрумкал ее.  Отпив, не без внутреннего сопротивления,  еще глоток все еще дико горячего кофе, и выкинул его остатки в мусорную корзину, отысканную, пусть и с трудом, в укромном уголке перрона.

   Ну, а теперь... черт, по времени уже через пару минут отправление, а поезда... Я обратился к тетеньке толкавшей по перрону тележку в два своих роста  с ништяками на продажу, всякими там бамбами, бислями и прочими их местными аналогами:

 -- А.... Вот Солсбери? Очень бы хотелось попасть...

   Девушка с радостью оторвалась от своего занятия:

  -- Да вот же он, твой поезд, -- сказала она тыкая пальцем в явно собиравшийся отправляться состав, на соседней платформе.

    И, схватившись за тележку, поперла ее к тому же поезду, а я забрался в вагон. Не без опаски. Ведь давешний специальный негр показывал мне на совсем другую платформу.  Но вагон тронулся и бегущая надпись, а затем и голос подтвердили, что поезд идет до Солсбери.

  Успокоившись, я принялся глазеть в окно на странные дома, мимо которых проезжал поезд. Узенькие дворики разной степени обжитости, тянущиеся от каждой входной двери и до самой калитки.   Некоторые из них, если судить по уровню захламленности, вполне могли бы принадлежать мне.

   На одной из крошечных станций, возле очередного забора, на насыпи сидел скучный кролик.  Точная копия зайца, что я видел в Херсли. Вел он себе так же. Взглянув равнодушно на поезд, кролик повернулся задом к нему. "Глаза бы мои тебя не видели" перевел я на общепринятый среди меня язык. Поезд тронулся, а заяц остался. Или кролик?

   По вагону двигалась та самая девушка с тележкой, продавая всякую всячину. Меня она не узнала, да я и не высовывался - есть мне не хотелось, а любопытство в сфере местного джанкфуда на транспорте я уже утолил.

 "Солсбери".  Объявил   диктор, и я вышел, как и все остальные из поезда.  Выйдя на привокзальную площадь(на самом деле, никакой площади там и нет вовсе), я уверенно пошел налево. А куда же еще? И прямо за первым же углом увидел автобус, весь разрисованный картинками с местными достопримечательностями. "Класс!" - подумал я, -- даже замерзнуть не успею!" И попытался влезть внутрь, но солидных размеров водила с удивлением пресек мои поползновения:

 -- Это ты куда собрался?

 -- Так, в Стоунхендж, -- удивился я его непонятливости, -- Вот же у тебя тут нарисовано" --  И, для убедительности  потыкал пальцем в борт автобуса.

 -- Следующий рейс через час, -- сказал водила и захлопнул дверь  прямо перед моим носом.

 -- А откуда? -- Спросил я на всякий случай в запертую дверь.

--  Отсюда. -- показал мне жестом Водила и принялся пересчитывать купюры. Занятие, куда более привлекательное, чем общение с непонятно кем.

   А я пошел дальше налево, рассудив, что центр города скорее всего там. Почему я так решил?  А я -- то  откуда знаю?

   Центр и правда оказался там.  Длинные улицы с пронизывающим до костей ледяным ветром и толпами беспечных горожан. А может и туристов.  По случаю субботнего дня, большая часть магазинов была закрыта, что меня устраивало вполне.  Я шел, шмыгая носом и рассматривая то витрины, то окружающие дома. Речка Эйвон вызвала у меня краткий приступ воспоминаний, но я их быстро прогнал. Все равно  было очень холодно и думать было лень. Да и речка, вопреки моим ожиданием, оказалась совсем маленькой.  Но чистой и, даже уютной. Особенно, в районе старой мельницы(если я правильно понял). Неподалеку от ратуши и церкви  с мемориальной табличкой, что-то там про Беккета. Или Бэкона? Я на всякий случай сфотографировал табличку  и  решил, что пора возвращаться к автобусу. Не то чтобы я боялся заблудиться -- у меня по настоящему это не удавалось никогда, даже в самом раннем детстве, когда на первомайской демонстрации я всего лишь  секунду отпустил руку отца, чтобы почесать нос и потом пер пехом почти десять километров до дома.  Через две сопки и пару-- тройку распадков.

 Автобус все еще стоял на своем посту, но в нем уже было человек десять. В основном, китайцы и семейство немцев, судя по языку общения.   Я пристроился на втором этаже и автобус двинулся по улицам Солсбери, а водитель прекрасно поставленным голосом принялся рассказывать  о том, что мы видим вокруг.

  Солнце, кстати, выглянуло ровно через минуту, после того как я устроился в кресле автобуса.  И не скрывалось уже до самого Стоунхенджа, до которого, вы не поверите, но мы таки добрались, пусть и не сразу.

   Поначалу водитель со сдержанной гордостью рассказал про самый высокий в Англии собор.  Сто двадцать метров высотой.  Его и правда было видно из любой точки города. О Самой Лучшей Копии Магна Карта!  И так далее. Выехав  за городскую черту, водитель пообещал, что на обратном пути (за все вы уже заплатили)  мы посетим Сарум. Это такой замок, пояснил он.

 --  Кто хочет прогуляться, размять ноги - тут до Камней километра два, всего. -- Сказал водила выгружая нас в ледяной холод на вершине холма. -- Их отсюда не видать,  но от павильона,  -- Он махнул рукой  в сторону Здоровенного павильона, метрах в трехстах от стоянки, -- ходят шаттлы. Вы можете доехать и на них. -- Он всем своим видом показал, как он относится к таким слабакам. Возвратиться вы сможете с любым автобусом с таким рисунком. Он похлопал по борту автобуса, -- главное, не потеряйте билет.

   И заскочив в автобус захлопнул двери. Пришлось идти к павильону, слушая аудиогид, полученный прямо на стоянке.

 -- Тебе какой язык? -- спросила тетка выдававшая "гиды"

 -- Русский, -- мрачно ответил я укрываясь за ней от ветра.

 Но она мне не позволила прохлаждаться на месте и в одну секунду переключив прибор на русский язык, всучила его мне и повернулась  к синегубой паре китайцев.

 -- А вам?

  Что потребовали китайцы я так и не узнал, потому что решил, что лучше двигаться, чем стоять. И желательно двигаться быстро.

  Шаттлов оказалось много и они курсировали каждые пять минут. Самое любопытное, что по дороге я видел достаточно много пешеходов и овец. Пешеходы шли гуськом,  вдоль дороги, согнувшиеся,  как муравьи, а овцы бродили по окружавшим место невысоким холмам.

  Камни открылись неожиданно. Первая мысль, промелькнувшая у меня: "А они и правда, не такие уж и высокие"
 
   Я с неохотой выпал из шаттла  и пошел от отметки до отметки, следуя   указанием гида и стуча зубами от не сильно веселой погоды. Зато, я могу спокойно посмотреть все что хочу и с любой выбранной мной точки. Успокаивал я себя, приплясывая на ветру и дожидаясь пока чертов гид, до расскажет мне все археологические байки, видимые с данного угла обзора.

 Я человек терпеливый. И прошел с первой до седьмой отметки, гремя соплями и ощущая как мой мозг постепенно уменьшается в размерах, строго в соответствиями законам физики,  когда обратил внимание, на странную парочку. Фотограф  -- укутанный почти как Дед Мороз и молодая, а может и не очень, девица, в одном трико и босая. Голову ее украшал цветочный венок, а филейные части --  их явный, на мой вкус, разумеется, избыток.  Да и вся она была крепко сбита. Девица принимала позы, а фотограф  снимал ее на фоне мегалитов.  Девица скакала козой, делала балетные па, в общем, резвилась как могла. Следов обморожения на ней я не заметил.   А вот фотограф явно был сам не свой и крепился из последних сил. Я осторожно обошел их,  чтобы не мешать такому празднику жизни, и припустил к шаттлу, плюнув на последние два номера.  В крайнем случае, рассудил я, прочту в википедии.  Чего и вам, кстати, желаю. Ну не в Вики.  Все таки, не все столь закалены в сортировке лапши выдаваемой за информацию,  как я -- исследователь -- любитель всякой чепухи. В крайнем случае - совет: если уж вам приспичило -- читайте английские варианты статей, они наиболее адекватно передают информацию. А те же русские, в лучшем случае -- вольный пересказ  английских. "сокращенный и адаптированный" Помните  такие пометки в книгах были?

  Ладно, вернемся к нашему путешествию. Сарум, я разумеется, пропустил. Чисто из чувства самосохранения, вспомнив рассказы о замках с приведениями. Не потому, что боюсь приведений, а потому, что там сплошные сквозняки.  И двинулся прямо на вокзал, благо билеты у меня уже были. Вот только на какой поезд?
 
  Вопрос решился мгновенно. В Солсбери, как и в Саутгемптоне по перрону прогуливался точно такой же мужик, только белый и другой, и всем все объяснял. Мне, на мой вопрос, как мне добраться Саутгемптона, чтобы оттуда уже в Винчестер, ткнул пальцем в собиравшийся отходить состав и сказал, не выплевывая каши, коей у него, если судить по произношению, был набит рот:
 
 -- ..ентон! Да!  Бытрей,  ...здаешь!  

 Я уже не задавал вопросов, помятуя, что бешеная собака, это сегодня мое второе имя и мне, ну ничего, практически, не страшно, кроме ураганной пневмонии  в результате переохлаждения, заскочил в вагон и уселся в вагоне, набитом людьми так, что  едва отыскал место.

   Беспокойство охватило меня после второй остановки. Названия, звучавшие по громкой связи  и демонстрируемые на бегущей строке,  были совершенно незнакомы. Та-ак, подумал я, не пора ли принимать решение? Встал и вышел в тамбур, где висела карта с маршрутами поездов.

  О, как. Это поезд, вовсе не шел в Саутгемптон, он шел в Лондон, станция  Ватерлоо.

 Я повозил пальцем по карте и отыскал название, смутно напоминавшее о чем-то. Я поднапрягся и понял: Бейнсток.... Бейнсток, а вовсе не Сутгемптон говорил мне тот мужик с кашей во рту, и в Бейнстоке -- пересадка.

  Я проверил --  и точно,  там есть ветка на Винчестер. Столица, мать ее ити. Бывшая.  И остановка в этом самом Бейнстоке через пару минут, а дальше почти до самого Лондона без остановок.

    В Винчестере  прям у вокзала взял такси. Дождь отбил всякое желание идти пешком до центра.
 
 Молодой пакистанец посмотрел на меня скорбно:

  -- Ты в этом разбираешься? -- и показал мне флешку, -- не монтируется. Еще час назад все было хорошо, а теперь -ошибка "33".

   Он чуть не плакал.  

 -- Выкинь, -- посоветовал я, -- скорее всего твоя флешка сдохла, да и стоят они копейки -- было бы чего жалеть.

 -- У меня там фотографии дочери!

-- Холидей Инн,  -- спохватился я.

   Он тронулся с места, не глядя на дорогу.   Я напрягся.

  -- В Винчестере? -- спросил он, глядя на флешку.

 -- Да, -- Сказал я и принялся тыкать пальце в проезжавшие мимо машины, но он не обращал ни на что внимание.  Выволок из под себя планшет и воткнул в него флешку.

 -- Ну вот, видишь! -- Завопил он, тыча мне в нос планшетом. -- Видишь?  "33!".

   Бросив планшет, он принялся набирать один за другим номера на телефонах висевших перед ним в изобилии и рассказывать о своей беде на разных языках.  Иногда двум трем сразу.  Я сидел и держал руки наготове, чтобы перехватить  руль, когда ситуация станет совсем  уж критичной.

  Парнишка не обращал на все это никакого внимания. Он раз в пару минут бросал взгляд на дорогу, а ехали мы по городу, надо отметить, и все время страдал.  Пока не сказал:

 --  Двенадцать фунтов.


 Я осмотрелся. И правда, мы стояли уже у гостиницы.  Все так же не глядя, он взял  у меня деньги и уехал, разглядывая несчастную флешку. А я помотал головой, как лошадь отгоняющая слепней, и пошел прямиком в бар,  снимать стресс.

Южная Англия. Туда и обратно. День седьмой. Продолжение

(Хамсин, заказы билетов на отпуск в августе, лень и все такое. На большее у меня сегодня сил не осталось, так что... ) На вокзале я встал в очередь в кассу. Орда подростков рванулась дружно к одной из них, а я пошел к освободившейся через пять секунд. Внутри все еще сидел не автомат, а вполне себе румяный кассир моих примерно годов, в форменном кителе и фуражке с кокардой. Мне сразу же захотелось такую же, но я лишь спросил: -- Солсбери? -- Никаких проблем, -- заулыбался кассир, -- восемнадцать фунтов. Он пробил мне билеты и подал их. -- А... обратные? -- Спохватился я. -- Так там и обратные есть, и вообще - беги быстрей, через две минуты твой поезд до Саутгемптона, а там пересядешь, только смотри - на центральной станции! Я схватил билеты и побежал на перрон. С обеих сторон в этот момент подошли поезда и я впал в ступор: а который из них мой-то? И в какую сторону мне ехать? Покрутив башкой во все стороны, я отыскал, таки, табло с сообщениями, но поезд уже собирался отойти я в него запрыгнул. В тот, что ближе ко мне был. В крайнем случае, решил я, для бешеной собаки -- сто верст не крюк, выберусь как нибудь. Тем более, что раз уж я вышел на свидание с Англией вслепую, то путь так оно и будет. Куда-нибудь, да приеду. Поезд, как ни странно, шел именно в ту сторону. Судя по надписям на информационных табло, висевших в вагонах через каждые пару метров. Я уселся у окна и принялся наблюдать за природой. Я ведь за этим и ехал, не так ли? Природа была так себе, если честно. Ранняя весна. Небольшие всплески зеленых пятен, а в основном, серая, унылая палитра. Но все чистенько, ухожено. Стада овец бороздили склоны холмов. Никакого мусора вдоль железнодорожного полотна... А нет, вон и вон - валяется что-то. Я даже успокоился: везде, где есть люди, везде есть и засранцы. Биологический такой закон. Уточнять, кто и зачем, у меня никакого желания не было. Саутгемптон, а кстати, с какого перепуга в русской транскрипции звук "Th" разорвали пополам, соорудив "саут -гемптон", когда он вовсе "Южный Эмптон", а не "Гемптон"? Писарей и толмачей надо было бить батогами получше, глядишь и меня бы понимали сразу, а не пялились бы, как на полоумного, когда я блистал своим знанием ихней географии, затверженные в очень средней советской школе. Я их вполне понять могу.

Южная Англия. Туда и обратно. День седьмой. Начало.

Ну, что есть два варианта этого рассказа: один короткий, а другой тоже враньё. Короткий, это то, что я рассказываю устно, а длинный.... Хотя, давайте продолжим, таки, длинным способом. Согреемся, по крайней мере....

   Нас утро встре... Черт! Да сколько же  можно этой прохлады-то?  Вторая половина апреля. Англия. Юждная Ангдлия, Карл!  Ну, как тут не клацать зубами, когда плюс три. И это даже не в тени, а вовсе на солнышке.  Вон оно, делает вид, что совершенно не причем...

  Учеба моя закончилась, и теперь у меня есть мороз и солнце,  день чудесный. Зато, мой.  Планов у меня - громадье, разумеется.  Посмотреть на эту часть острова, побывать в Стоунхендже и не околеть от холоду(это опционально).  И все. Как я буду реализовывать свои планы - понятия не имею. Я, вообще, обожаю спонтанные путешествия. Ну, то есть, выходишь из дома и  идешь куда глаза глядят. И, что самое любопытное, обязательно оказывается что весь твой план в конце концов оказывается выполнен. Ну, или скорректированный план, но кому какое дело - мой план, как хочу так с ним и поступаю.

  На рецепшене я попытался допросить пухленькую девицу, как мне добраться до Стоунхенджа.

-- У меня нет машины,  -- уточнил я, -- мне бы общественный транспорт.

 -- Это очень, очень просто! -- обрадовалась возможности помочь хорошенькая девица, -- я сейчас карту распечатаю.

   Надо же, повезло, подумал я, глядя, как она печатает что-то, на принтере.
Это что-то, оказалось распечаткой гугловской карты местности.

 -- Вот! -- она шлепнула она карту передо мной, -- все просто - - выезжаешь на трассу  номер А31,  и сворачиваешь на М3...

 -- А можно мне такси сейчас вызвать?

-- Конечно! Вот, карту не забудьте.


  Открыв  карту в планшете, отыскал точку "i" Винчестера. Это почти как таинственная точка "g". Толку от неё  почти столько же, но зато отыскать  ее, в отличии от ее точки побратима никогда не бывает проблемой.

  Я вышел возле памятника Альфреду. Это такой король Англии был.  Альфред Великий. А Винчестер у него был столицей,   вот благодарные Винчестериане и поставили ему памятник.  В память о том, что и они когда-то были столичными штучками, ну и чтобы Лондонцам нос утереть.

   Памятник я на всякий случай сфотографировал. И пошел к Информационной службе. Которая оказалась закрытой. Я подергал дверь и убедившись окончательно, что туристов тут не ждут раньше девяти утра, пошел вдоль разворачивающегося прямо на главной улице рынка, стараясь держаться поближе к жаровням, на которых крутились вертелись колбасы  в ассортименте и всякие другие аппетитные штучки.

   Прошел лавку цветочника. Этот, кстати, единственный, кто выкрикивал, зазывая покупателей. У нас, как раз цветочники  люди тихие, а вот зеленщики... Буйные, немножко.

  Прошел мимо лавки улыбающегося зеленщика. Тот стоял и улыбался, как будто ему делать больше нечего. Может и так, кто его знает.

 Ознакомился  с ценниками пересчитал и пошел дальше, размышляя, как же они тут питаются-то?

 Миновав пару лотков со всяким старьем, приценился к часам с кукушкой. Но кукушка была не очень симпатичной.

  Прямо за ней обнаружил лавку в которой здоровенный мужик в шортах и продранной в нескольких местах белой футболке на босу ногу, делал бутерброды.

  Сандвичи, вспомнил я правильное  название. У мужика стояла очередь из трех школьников. Они были в школьной форме, поэтому я и определил, что эти три оглобли, чуть ли не на голову выше меня, школьники. Ну, или студенты - в Винчестере есть университет.

  Школьники  заказывали себе ciabatta и тут до меня только дошло, почему меня в Италии никак не могли понять в хлебной лавке, когда я требовал джабетту. Пока я стоял погруженный в размышления, каким таким образом чиабатта превратилась в Израиле в джабетту, в очереди остался один единственный отрок и я. Времени для запоминания звучания ингредиентов у меня уже не осталось и я  принял волевое решение воспользоваться беспроигрышным способом, о котором мне лет двадцать назад поведал мой тогдашний начальник.

  Он катался по Америке в поисках заказчиков для своей фирмы, и ему пришлось лететь в Техас.  Техасской же авиакомпанией. А надо отметить, что тамошние люди говорят, преимущественно на техасском диалекте условно английского языка. И нужно сильно постараться, чтобы понять их. По крайней мере, по началу.  Начальник сидел,  ожидая когда к нему подойдет стюардесса, мило щебечущая с пассажирами, и понимал, что он не может разобрать ни единого слова. Но человеком он был весьма сообразительным, и глядя, что большинство пассажиров, таки, понимает  ее щебетание, решил, что когда его сосед сделает заказ, он скажет "the same". Но сосед его, как на зло, спал, уткнувшись носом   в иллюминатор.  Стюардесса добралась до Начальника и радостно прощебетала свою песню. И Начальник, грустно вздохнув обреченно сказал:

 --  Beer, please.

 -- Ok,  -- к его невероятному облегчению ответила стюардесса, подавая ему жестянку.

 -- The same!  -- радостно воскликнул "спящий " сосед.

   Мое "тоже самое" продавец понял со второго раза и попытался уточнить, что же еще положить, но я лишь потребовал "no mayo!!!"  и побольше острого чили.

 Получив свой завтрак обильно унавоженный майонезом и без единого кусочка чили, разумеется, всего за пару фунтов, кстати, я пошел вдоль по улице по направлению к железнодорожному вокзалу.

  Город и правда оказался совсем маленьким.  В дополнению тем улицам, что я обследовал, убивая время до вечернего обеда, в центре оказалось еще парочка не охваченных мной.

 Пройдя сквозь дожди и солнце и опять дождь, я добрался до вокзала и мне стало совсем грустно. До Солсбери, на что я очень рассчитывал, ни один поезд не шел.  Выкинув бумажку от бутерброда в найденную урну, их кстати, совсем не много в городе, но при этом на улицах очень чисто, я развернулся и пошел искать автостанцию. Ну автобусы то туда, наверняка идут.

  Автостанция,  судя по карте, находилась как раз напротив точки "i" и я решил туда заглянуть. Вдруг что-то посоветуют, а главное, я смогу, ну хоть немного согреться.  Греться быстрой ходьбой,   эффективно,  но уж больно утомительно. А у меня еще весь день впереди.

  В точке "i" было тепло и малолюдно. Кроме меня  была еще одна парочка людей не местной внешности. Парочка была занята в основном, обсуждением всех трех сувениров, выставленных в витрине и никак не могли прийти к согласию что выбрать.

 Молодой человек за стойкой с изумлением посмотрел на меня. Я почему-то ощутил себя пришельцем с Альдебарана. Видать, злопамятные Лондонцы делают все, чтобы о Винчестере никто не вспоминал.

 -- Я могу вам помочь? -- осведомился он недоверчиво.

 -- Не исключено, -- вздохнул я, -- мне бы... Стоунхендж.

-- А-а, Винчестер?   -- обреченно спросил он, точно зная, что последует в ответ. И я не обманул его ожиданий.

 -- Я уже посмотрел, но могу еще раз....

 -- И Кафедрал? -- надежды его испарялись прямо на глазах,

 -- Кафедрал в моих планах,  -- утешил я его. -- Но сейчас - Стоунхендж, а кафедрал -- завтра.

 Глаза парнишки загорелись,

 -- Стоунхендж, это очень просто! -- Воскликнул он, и принялся записывать на листочке маршрут. -- На поезде(твою ж ты мать, -- подумал я) через Саутгемптон до Солсбери, там, прямо от вокзала ходят туристические автобусы. Все.

  Он вручил мне бумажку и я вышел в нудный дождик, и снова поскакал уже пройденным мною однажды маршруту. Разве что постарался   проскочить побыстрей мимо лавки с чиабаттами.

  Там, кстати, никого не было, лишь потрескивала раскаленная  жаровня. Похоже, я был последним в то утро  клиентом.
   

Щами по сусалам

  Щи, это я сегодня строил.  Из подручных материалов, что важно.  Рецепт пришлось глянуть, разумеется, ибо сто лет их уже не строил и звание "Профессор кислых щей, гонорис кауза" почти растерял. Почитал и прослезился - до чего же скучный выходит рецепт. Такое ощущение, что его жители крайнего севера изобрели, в который по пол года никаких продуктов не поступает. Ну, я человек простой - щи не лаптем хлебаю, да и живу во,  вполне себе, изобильном Израиле.

  Основу взял ту же самую, что и в книге "о вкусной и здоровой пищи" 1956 года издания: кислая капуста и говяжья грудинка.  Закинул грудинку в кастрюлю и ушел по делам, а заодно в магазин - капусту квашеную прикупить.    Капуст у нас множество разных продают, да на беду, та, что зверски  кислая, отсутствует. Ни в бочках она не стояла, ни квасилась до остервенения. Так, чуть подкислилась и в магазин.  Ну и ладно, хотя щи выходят настолько не кислыми, что я всерьез подумывал об уксусе, но усилием воли сдержал себя.

   Придя домой, закинул в бульон луковицу и "для улучшения вкуса - морковку". Три раза "Ха-ха!" Может в условиях крайнего севера морковка и выглядит столь здорово, но мы для улучшения вкуса,  туда лучше корень сельдерея забабахаем, ну и петрушку.

  Капусту ставлю тушиться на мелком огне, а сам принимаюсь, отгоняя, рыжую бестолочь - этот подлец завидев нож и разделочную доску, рвется так, что в один прекрасный момент я, таки нашинкую его по запарке, шинковать. Да не его, а таки, морковку, петрушку, сельдерей, лук, болгарский перец.

  И на этот раз кот чудом не разделил участь морковки, а я начинаю понемножку обжаривать свеженарубленное.  Сначала, лучок, затем твердые штуковины, затем  те, что помягче и в самом конце, когда все немного размягчилось, перец и измельченные томаты. Закрыл и ушел писать про седьмой день  в Англии, но отвлекся на что-то и ограничившись заголовком, вернулся к плите.

  В рецепте, кстати, морковку следует натереть на мелкой терке. Может у них там цинга буйствует, но у нас-то с деснами все в полном порядке, и я предпочитаю зачерпывая ложкой, набрать материала для хорошей работы челюстей, а не то, что  можно кушать через соломинку.

  Мясо уже часа два, как булькает - бульон удался на славу. Мясо  вытаскиваем, режем на кусочки, придерживая кота ногой(орет, подлец!)  и возвращаем в кастрюлю. Не кота - мясо.  Кот, оскорбившись (не мог он раньше оскорбиться?), сидит и смотрит в окно, демонстративно повернувшись задом.

   Заталкиваем в кастрюлю картошку и когда она сварится, сваливаем туда все остальное без всякого разбора. Варим минут десять и накрыв крышкой, оставляем потомиться минут...  Ну, сколько вытерпите. Чем дольше тем лучше, конечно.

  Подаем со свежим ржаным  хлебом напластованным крупными ломтями и зеленым луком.  В тарелки добавляем  сметану.

  Всякие излишества - по желанию.

А рассказ про седьмой день я так и не написал, увы. Теперь уже завтра....



   

Южная Англия. Туда и обратно. День шестой

  День был невыносимо хорош своей бессмысленностью. В нем не было ничего, чем можно было бы похвастать, но, с другой стороны, и ничего, чего стоило бы стыдиться. "Такой день", как  подписывал свои посты в ЖЖ какой-то пользователь.

 Внезапно обнаружилось, что нашим учителям больше  на нечего нам  сказать. Так всегда, рано или поздно, происходит на любых курсах, но в этот раз все произошло так спонтанно, что даже преподы удивились, мол мы тут с открытым забралом на амбразуру, а копья-то и нет...

 Обменявшись визитками, у кого они были, разумеется,   у меня их нет уже лет десять, так что мне было крайне любопытно, как люди вытаскивают раритетные кусочки картона и обмениваются ими, народ чопорно раскланялся и отправился восвояси. Каждый во свои.

  Я, было, запаниковал, но вспомнил, что еще нет трех часов и пошел к милой тетушке на входе.

 -- Конечно! -- Воскликнула она, махнув рукой, -- какой разговор!
   И тут же заказала мне такси.

 Я, было, порвался идти его встречать, как она, округлив глаза, схватила меня за руку. Фигурально выражаясь.

  -- Такси подойдет ко входу!  -- Объявила она, голосом диктора метро.

 Я тут же испугался. На всякий случай. И застыл перед стеклянной дверью,  за которой, для разнообразия, лил проливной дождь на который никто не обращал никакого внимания.

 -- Вот.  Вот он! -- воскликнула дама. -- я же вам говорила!

 -- О, да, -- откликнулся я, хотя никого нового в дожде и не увидел. Двое рабочих волокли  что-то тяжелое, останавливаясь после каждого шага. И все.

 Дама, сочтя свою миссию выполненной, схватила зонтик и ушла. А я остался, обуреваемый мрачными думами. Не очень мрачными, так,  едва начинавшими  мрачнеть.

  Тут в поле зрения показался мужик озиравшийся вокруг и я понял, что он ищет меня.

 -- Э-э, -- сказал я, выглядывая за дверь.

-- Ага, -- бодро отозвался мужик и,  вырвав у меня из рук сумку, кинулся под  дождевую завесу.

  Я устремился за ним.

  -- А что, у тебя больше ничего нет?  -- осведомился мужик, несясь приличным галопом к стоянке, -- даже странно.
 -- Нет, --  пропыхтел я, пытаясь догнать его.  -- Я...  еще... не... уезжаю.

-- А когда? -- Мужик остановился и я чуть не врезался в него.

--  Послезавтра, -- признался я, -- но мне такси не надо.

-- Да я и не предлагал, --  огорченно сказал мужик и забросил мою сумку на заднее сиденье. -- Тебе куда,  В Холидей Инн?

-- Ага, -- согласился я, забираясь   на переднее сиденье с правильной стороны.

 Мне очень понравилось, что в Англии я всегда садился с привычной мне стороны.

 -- Ты где живешь,  -- поинтересовался водила, трогая с места.

 -- Израиль. --  мрачно ответил я, надеясь, что он от меня сразу отстанет.

 -- О! -- Воскликнул, -- Знаю! Палестина, Газа. А где ты живешь?

 -- В центре страны. А что?  У нас страна очень маленькая.

 -- А вот, Газа... Она далеко?

 -- Полторы минуты.

 -- Э-э?

 -- Полторы минуты подлета ракеты. -- Терпеливо объяснил я, -- где-то с минуту, после того, как зазвучит сирена, есть у меня и моей семьи,  чтобы спуститься в бомбоубежище.

 -- А, ты в этом смысле... -- Протянул водила, обдумывая  мои слова.

 -- Да. -- Хмыкнул я, -- А работаю я в Иерусалиме. Там, примерно, столько же. Около двух минут.

 -- О, Иерусалим, -- протянул мужик, это же католический город, как вы там умудряетесь находиться?

 -- С чего ты решил, что это католический город? -- Выпучил я глаза, -- там с десяток равноправных конфессий правят бал.

 -- Точно?  -- Изумился водила и выпучил глаза в ответ. Правда, без особого фанатизма.

 -- Точно, -- подтвердил я, не менее правдоподобно, -- приезжай -- увидишь.

  Разговор как-то быстро сошел на нет, и слава Богу -- терпеть не могу теологические споры: нет ничего бессмысленнее их. Примерно, как дискуссия о руководящей роли  партии. Все знаю что она основопологающа, но никто ее не видел живьем.

   В гостинице я сразу направился  в ресторан. Время обеденное, чем еще заняться усталому путнику?
 
 В этот раз я решил вдумчиво исследовать пиво. Все сорта эля в баре я уже успел испытать за прошедшие дни, а "Вдову Клико" и  "Боланже" в пыльных бутылках, стоявших явно для украшения, я заказать не рискнул: я не агент ее величества, и мне это явно не по карману.

 За соседними столиками расположились мамашки. Он сдвинули с пяток столиков и что-то мило обсуждали. Во всяком случае, они ничуть не мешали мне читать  книжку. Как и их отпрыски, мельтешившие вокруг.  Отпрысков было с десятка полтора.  Если бы это было у нас, подумал я, то в соседних домах(в паре тройке миль отсюда) люди затыкали уши и продолжали свою обычную жизнь, перейдя   на язык жестов, а тут почти что сферические кони в вакууме.
 
  Я еще почитал, но меня стало раздражать это общество глухонемых(по нашим меркам) и я пошел в номер, кивнув бармену.

  -- Увидимся , -- сказал бармен и подмигнул, собака.

  -- Несомненно, -- буркнул  я  в ответ и ушел.

 Придя в номер, я понял, что меня не столько раздражала тишина, сколько духи, которыми облились, видимо, из брандспойта, мамашки.  Глаза у меня слезились и  чихал я без передыху.

   И я решил, объявить операцию "Дом, милый дом" в самом разгаре.   Принял душ, и завалился читать книжку до зеленых кругов перед глазами. "А я тебя предупреждала", укоризненно сказала мне программа для чтения книг и загасило все, кроме ночника. Его загасил я. Без особого, впрочем, сожаления: завтра меня ожидал большой день.  



 

Про рассказы о войне

  Вчера в комментах обменялись с Сергеем, что из тех, кто реально воевал, клещами слова не вытянешь о том, "ну, как оно там было?"

  По крайней мере, из сына, бывшего во вторую Ливанскую прямо на границе, как ни старалась мать, единственное что ей удалось из него вытащить(а уж поверьте, в искусстве допросов ей равных нет ) "Ну, в бункере я сидел, в бункере! Все? Отстань!"

  Как-то раз я получил на работе мейл, мол кто хочет послушать участника войны Судного дня - в зал такой-то,  к одиннадцати.

  Мужик с буденновскими усами стоял на сцене. На экране было слайд --  Синайский  полуостров. Сейчас объявит кого-то, понял я, ведь на этого мужика -- профсоюзного деятеля мелкого пошиба, я неоднократно   натыкался в коридорах. Вечная улыбка, с виду лет на десять старше меня, а может и меньше. Усы сильно меняют оценку, а я уже отвык видеть усатые лица.

 -- Ну что, начнем? -- Спросил мужик и улыбнулся, -- Первое, что я хочу сказать: забудьте ту херню, что вам вешают на уши про начало войны. -- Черт, так это и есть тот самый ветеран? --  Никаких "внезапных нападений" не было. Мы за несколько дней до начала войны спали в обуви. Запрещалось даже расшнуровывать ботинки. Высшая степень готовности. Мы знали о времени нападения с точность до нескольких часов. Когда началось -- получили приказ: всем прекратить пост, но мы кибуцники и так его не сильно держали. -- Он засмеялся. В зале тоже.        

   Я слушал развесив уши его рассказ, и наблюдал за залом. До меня вдруг дошло, отчего человек, прошедший войну,  вдруг разговорился. Он был в кругу своих. За редким исключением(таким, как я, на пример) все сидевшие в зале воевали. Почти все. И им не нужны были героические подробности действий, они все просто вспоминали. Так же, как и улыбчивый "Буденный"

  -- Я был командиром роты(я не помню точно, если честно, роты или какого-то другого подразделения, но судя по количеству бронемашин, в его подчинении, скорее всего -- роты), мне было (тут я опять запамятовал: в районе двадцати. То ли девятнадцать, то ли двадцать один), а машины были полное дерьмо. Ну, вы помните. -- Народ, из тех кто постарше, согласно загудел. --  Если спереди они еще как-то выдерживали попадание, то их борта  можно было из автомата прострелить насквозь.

  Он рассказывал и рассказывал, а я слушал раскрыв рот. Этот рассказ был не сильно похож на то, что я раньше слушал или читал. Разве что "В окопах Сталинграда", мелькнуло  в голове, но книжку  я читал очень давно и вовсе не был уверен.

 --  Это мы на Суэцком канале. За день до моего ранения, и за два дня до завершения операции.  Вы не поверите, вон тот тощий, слева, это я.

  Народ в зале понимающе засмеялся.

  -- Вы Арика(Шарона) не видели, он вообще, как балерина был. -- Народ развеселился совсем,  --  Нет, еда была, просто, есть было некогда.  И не хотелось.  Я за восемнадцать дней на восемнадцать килограмм похудел. И до этого толстым не был, да вы и сами видите. Да и спать не пришлось. Почти совсем. Зато я потом в госпитале так славно отоспался!

   -- Моя рота понесла самые большие потери в той компании. -- Он замолчал, молчал и зал, -- потом в мою машину попал снаряд, а я, соответственно, в госпиталь.  Лежать пришлось долго, но вот, восстановился, сами видите. Почти совсем.

 В зале снова загудели. Одобрительно.

  -- Если кому что  интересно, то вон на столе есть альбом с фотографиями - можете подойти, посмотреть.

   Народ расходился. Несколько человек, судя по всему, такие же штафирки, как и я, листали альбом. Буденный хохотал с группой человек в пять-шесть старперов. Судя по репликам, все они тоже в той войне поучаствовали.
  Потом он ушел по своим профсоюзным делам, прихватив альбом. И договариваясь по телефону о каком-то профсоюзном мероприятии.  

Южная Англия. Туда и обратно. День пятый. Финал. Славный, надеюсь

   Поковырявшись на заданную тему в компьютере, ощущаю скуку. Не делать -- же еще раз то, что уже сделано и работает как часы?
 
 Выхожу из помеси Микровавилона с газенвагеном на свежий воздух в коридоре и утыкаюсь лбом в стекло.

 -- Сегодня и вчера! На свободе весь день солнце! --  Объявляю по случаю отсутствия шпрехшталмейстера я.

  Солнце  смотрит на меня неодобрительно: "Что ты делаешь там, когда я здесь и все вокруг столь замечательно? И вообще, к чему весь этот цирк..." Показываю ему язык. Солнце делает вид, что не заметило.

  Вытаскиваю из кармана телефон и снова пытаюсь отыскать варианты с поездкой по округе. Ну, хоть какой-то! Черта с два: все только из Лондона. Местных жителей, судя по всему, такие глупости не интересуют.  А нет, есть  несколько из Солсбери. Это хорошо, потому что Стоунхендж рядом с ним, и только оттуда есть экскурсионные поездки к камням. А вот как добраться до Солсбери? Черт с ним, решаю спросить в гостинице. Ну, хоть что-то эти охламоны должны же знать!

   Кладу телефон в карман и иду  обратно в аудиторию. Потыкав курсором в ни в чем неповинный квадратик на экране, вздыхаю и снова иду в коридор: позвонить жене.    

  Дозваниваюсь сразу. Это не к добру. Жена скорбным голосом докладывает, что дома все хорошо. И замолкает.

  -- А где плохо? -- терпеливо спрашиваю я, -- Или снова какая-нибудь интифада затеялась или опять в бомбоубежище приходится спускаться?

-- Не, -- Еще более скорбным голосом говорит Жена, -- Кот.

 У жены с котом постоянные трения.

 -- Что на это раз? -- вздыхаю я.

 -- Цветок. Он разбил горшок, сломал колонку на которой тот стоял и теперь аудиосистема не работает.

-- Где цветок?

 -- Я его в нашу комнату отнесла, -- вздыхает в ответ Жена,  -- но это подлец открыл дверь и нассал в него! И еще в горшок с деревом! И вообще, в твое отсутствие он стал неуправляем. Делает, что ему заблагорассудится.

 -- Все правильно,  -- успокаиваю жену, -- На время отсутствия альфа самца, он решил взять власть в свои руки. Ну, чтобы  порядок поддерживать. Да ты не пере...

 Отодвинул подальше от уха мгновенно наполнившийся словами жены телефон, смотрю в окно.        

  Прямо на меня летит шмель. Да, точно шмель. Когда он подлетел совсем близко я решил, что он размером с собаку. Ну, мопса, такого. Шмель с размаху плюхнулся в поддавшееся под его весом стекло.  "Сам козел." -- Сказал я неуверенно, и отошел, на всякий случай, на шаг.  Шмель, не обратив на меня внимания, почесал задницу задней лапой и улетел восвояси.

  Поток слов из телефона начал иссякать и я снова поднес его к уху.

 -- Чувствую, мне предстоит нешуточный бой с котом за старшинство в прайде по приезду, -- говорю я.  

 -- Ты уж приезжай поскорей, -- вздыхает жена.

  Таксист, и снова не пакистанец. Лицо круглое, сам крепкий такой парень. По виду, то ли футболист, то ли футбольный болельщик из тиффози. Я заглянул украдкой в машину, но шарфа с маркой клуба не обнаружил.

 -- Ты такси заказывал? -- спросил он, --  и открыл дверку.

 Я кочервряжиться не стал. Тот, кто заказал это такси  уедет на моем, с пакистанцами.

 -- Ты немец? -- Взял таксист быка за рога.

  Я посмотрел в зеркало -- неужели тесное общение с немцами так повлияло на мой вид?
В зеркале была моя самая обыкновенная физиономия. Я пожал плечам:

 -- Еврей. -- И посмотрев на изумленное лицо водилы, добавил, -- Из Израиля. -- Изумление не проходило, -- Из самого настоящего. -- заверил я его и принялся вытаскивать  "Маген Давид" висевший у меня на цепочке.   Родной щит, однако являться на всеобщее обозрение на хотел, зацепившись за пуговицу на рубашке.

 -- Это хорошо, -- справился водила с изумлением, -- у вас сейчас, наверно, хорошо. Да?

 -- Теплей, это точно.

 -- Так у вас что, не весна?

 -- Весна. Вчера было плюс тридцать.

 На этом наш разговор сошел на нет. Да я и не в обиде. Я размышлял, что будет, если давешний шмель попадется у нас на пути, пробьет он лобовое стекло или нет?

  В гостинице я сразу пошел в ресторан. Мысли о необходимости думать, как укоротить кота и не устроит ли ему побег на рывок  жена, еще  до моего приезда,  было лень. А кушать хотелось, пусть и не много.

   В ресторане я изучил меню, старательно обходя рыбные блюда -- разочарование года.  Вспомнил французов и, махнув рукой,  заказал гамбургер. И бокал вина. Красного. Официантка одобрила мой заказ кивком головы: ну, наконец-то, заказал настоящую еду. Я хотел было перезаказать, взяв салат "Цезарь", но она удрала быстрей, чем  я успел ее остановить. Правда, прочтя  состав, решил, что поступил правильно.

  Вино мне подали дважды, прежде чем я получил свою котлету в булочке. Что они там, в магазин, что ли, бегали? Подумал я, получив увесистый гамбургер, сервированный  на полированной деревяшке-срезе какого-то дерева. И тут же попытался от него откусить.  Не от дерева, конечно, хотя результат бы не менее ошеломляющим.  Я не смог для это открыть рот достаточно широко. Попытался еще раз, но лишь засек выпученным левым глазом(правый, кажется и вовсе вылез из орбиты и висел на ниточке ) обрадованных зрелищем обитателей соседнего столика. Отодвинул так и не побывавший во рту гамбургер от лица подальше, и вытерев скупую мужскую слезу,  попытался вспомнить из всего того, что когда-либо читал о правилах поведения за столом, но не обнаружил ни одного, касающегося гамбургеров или чего-то похожего. Видимо, в средние века не были знакомы с концепцией джанк-фуда, мрачно решил я и решительно взявшись за нож с вилкой, принялся разделывать несчастную котлету, прямо через булочку. По сторонам я уж не глядел -- да пошли они!      

  -- Счет? -- спросила официантка положив на стол влажную салфетку, и собирая со стола  остатки сокрушенного мною воинства тьмы.

 --Нет, -- Сказал я, удивив ее. Себя, впрочем, тоже. -- Десерт.

Официантка с интересом посмотрела на меня:

 -- А что именно?

 --Сыр. -- Я был краток. И мрачен. -- Вот этот. Твердый.

 Девица согласно мотнул головой и умчалась снова. Вернулась она через пару минут с очередным бокалом вина из бара и деревяшкой, двоюродной сестрой первой, на которой в художественном беспорядке лежали кусочки  сыра, каждый размером с пол шекеля. Между сыром на доске виднелись шлепки варенья неопознанного  мною  происхождения. Я потыкал в сыр вилкой. Так и есть, мрачно подумал я, чтобы его наколоть вилкой, потребуется высверлить в нем отверстия подходящих размеров. И, отложив вилку, принялся есть сыр руками, обмакивая его в варенье и запивая вином. По сторонам я предусмотрительно не  глядел. Пусть радуются.    

Южная Англия. Туда и обратно. День пятый. Начало.

   Нас утро встреча... А, нет, кажется это уже было, правда? Солнце за бортом и что-то около нуля по цельсию. К их имперским фаренгейтам я так и не привык и кроме  цифр "457" и необходимости использовать дроби, чтобы понять насколько все плохо в окружающей среде, они у меня никаких эмоций не вызывают. Тем более, что можно в настройках прогноза потребовать показывать в цельсиях. Вот их то и оказалось около нуля.   Я, было, не поверил, но выйдя к прибывшему такси, понял да. Градусов в воздухе и правда нет. Как в газировке "Буратино"


  Таксист, видимо для разнообразия, оказался не пакистанцем, чем удивил меня очень. Впрочем, через пару минут я понял, что этот таксист попросту похитил меня у конкурентов. Настроение у меня несколько улучшилось. Тем более, что таксист болтал непрерывно. Он задавал вопросы и тут же сам на них отвечал не оставляя мне никаких шансов на ответ.

  -- А ты откуда? Ух -- ты! А как добрался до Винчестера?

  -- Такси, -- я умудрился вставить слово, одновременно подивившись  своей ловкости.

 -- Сколько взяли?

  Тут таксист замолчал, видать, ценность этой  информации была для него столь высока, что он даже готов был наступить на горло своей песни. Секунд на тридцать.

 -- Восемьдесят фунтов, -- сказал я.

 -- Честная цена, -- выдохнул он с сожалением, что эту честную сумму заработал кто-то другой, -- а как заказывал?

 -- Через интернет, -- признался я, -- а что оставалось делать? Были и другие фирмы, немного дешевле, но они предлагали заказать такси по телефону. Представляешь? Такси из международного аэропорта, заказывать заранее по телефону! В каком веке они живут?

 -- Пакистанцы. -- Посерьезнел лицом таксист, -- их делишки.

 -- Да, вроде... индус был, -- пожал я плечами, вспомнив печального индуса, -- хотя и не в тюрбане. Вот я в Торонто таксистов видел - там они все поголовно...

 -- А как называется фирма? -- Горю таксиста, видимо, не было предел.

 -- Джевель, -- кажется, забормотал я, шаря по карманам куртки, -- у меня где-то визитка его есть.        

 -- Л-ль, --  попробовал на язык криво выговоренное мной слово, -- Л-ль, Ш-ш-ш, -- продолжил он подбирать звуки, -- Шаль...  Ашшаль.... Точно! -- проговорил наконец, громким голосом, лишенном каких-либо сомнений, -- Я их знаю! Это пакистанцы.

   У меня создалось впечатление, что я только что поспособствовал  локальному межнациональному конфликту.

  Но водитель, поиграв желваками, переключился на другую тему, явно тут же выбросив из головы предыдущую.

-- Я с пяти утра за рулем!  Как на жизнь зарабатывать, а?  -- Он тут же принялся звонить кому-то по одному из трех или четырех телефонов укрепленными перед ним и отдавать указания. Про пакистанцев ничего не прозвучало и я окончательно успокоился.

 -- А сколько будет до Стоунхенджа доехать? -- все никак не мог отделаться от навязчивой идеи.

    Таксист немедленно бросил мне спасательный круг:

  -- Зачем тебе это? -- Он даже округлил глаза. Для пущей убедительности.
 
   --Ну, это, -- смешался я, -- всемирно известные мегалиты, как не посмотреть.

   -- Да они не такие уж и высокие, -- сказал он, -- как на фотографиях. Они специально так фотографируют. -- выдал он мне военную тайну местных археологов.

    И посмотрел на меня, пытаясь понять, уж  не дурачу ли я его. Но спохватившись тут же принялся уточнять сколько это будет в километрах с помощью навигатора:

  -- Два фунта миля, -- сообщил он мне расценку, и я тут же утратил интерес к его изысканиям. --  Тридцать семь миль всего.

  Я обещал подумать, но его было не провести, он уже знал, что не заработает на поездке ни копейки. Да и самой поездки, наверняка  не будет.  С тем я с ним и распрощался, договорившись встретится вечером тут же, у главного входа. Что будет если конкуренты сойдутся меня не особо беспокоило.  Я почему-то верил, что они договорятся.

Южная Англия. Туда и обратно. День четвертый. Окончание

     " С неба мразь, словно Бог без штанов " 

Я снова выбрел в коридор - перехватить кусочек воздуха. Даже удивительно, но в аудитории, где мы располагались, воздуха было,  как в стратосфере  или еще на какой там Джомолунгме. А в коридоре было вполне ничего так. Я уже  начал обдумывать   варианты эмиграции из аудитории в коридор, но не найдя места для стола,  вздохнул и посмотрел на прогноз погоды в телефоне. Солнечно. Ух ты! Признались наконец! Обрадовался я, ибо все предыдущие солнечные дни в прогнозах местных мерлинов были помечены: "хмарь".  Либо мерлинам  пофиг, что о них подумают, либо всем пофиг на эти прогнозы. Скорее всего, и то и другое. За окном что-то вздохнуло и полил, как из ведра, дождь.

  На пригорке, прямо перед окнами, сидел толстый заяц и меланхолично жевал что-то. Заяц, судя по бурой окраске, был тот же самый, что  повстречался мне в первый день.  Я пытался разглядеть, что он там отыскал съедобного на лысом, собственно, холме,  но заяц,  обнаружив шестым чувством мое неуместное, с его точки зрения, любопытство, повернулся ко мне задом. Судя по дергающимся ушам, не переставая жевать.

   Мда. Похоже, даже у зайцев тут непомерно раздутое чувство "privacy".  А может, это был кролик? Тогда понятно откуда он этого набрался. Все таки близкое, вплоть до интимного, отношение с людьми. Или, это как раз люди набрались от местных зайцев?  На каждом шагу я   натыкался на таблички "Private" или того лучше "Private. No enter beyond that point.", висящие на стене дома перед входом во двор. И все. У нас же ставят шлагбаумы,  все обклеивают грозными табличками "посторонние  машины будут арестованы!" Но один черт приехав домой, обнаруживаешь на своей стоянке какую-нибудь лихоманку, нагло запаркованную поперек всего: "так ведь никого не было..."    Короче, не уважают   у нас частную собственность, так, как ее уважают в Англии. Причем, это вовсе не означает, что англичане конченые скупердяи, вовсе нет.  Когда я после пары -- тройки кружек пива перекочевал  во "Лох Флин", для продолжения банкета, застал там уже одного с наших курсов. Англичанина с северов.

 -- По кружечке?  -- предложил он, поздоровавшись.

 -- "Аск!" -- Воскликнул я, но спохватился, что он не может знать этого анекдота моих студенческих лет,  повторил уже на английском,  -- Конечно, что за вопрос!

  Он заказал "IPA"  и я заказал то же самое, чтобы не отставать.   Мужик расплатился и пошел к столику, а я полез со своими деньгами, но бармен лишь пожал плечами:

 -- Так он уже заплатил за обе кружки...

 Заяц -- кролик, не переставая  жевать передвинулся на метр.  Дождь слегка ослаб, но все еще чем-то погромыхивал вдалеке, для острастки. Ворона села на бочку с дождевой водой, осмотрелась не видит ли кто, и принялась плескаться в ней,  как деревенская деваха в холодном ручье. Мне даже показалось, что я слышу повизгивания, но, спохватившись, вернулся в аудиторию: а вдруг там что-нибудь интересное происходит?  

   Вечером я совершил последнюю попытку заказать правильный Фиш энд Чипс, но снова облажался и поедая вкусную рыбу с тарелки,  решил прекратить попытки. И заказал еще эля. С этим, по крайней мере, никаких проблем не было.  


     

Южная Англия. Туда и обратно. День четвертый. Начало

 "Нас утро встречает прохладой,
   Тарам-пам-парам-пам-папам!
 Кудрявая что ты не рада?"

 "Лошадью ходи, лошадью!"


  Будешь тут рад, если продрав глаза видишь солнце за окном. Нет, я вовсе не желал  чтобы солнце было в номере, тем более что я давно уже женат, но... Я в Англии или кто? Какого черта который день подряд солнечная погода? Только градусник примиряет меня с действительностью, пусть  и совсем немного. Плюс три. На улице. Иду завтракать, что ли? Нет, не сегодня. После вчерашней рыбной диеты я до сих пор сыт. Так что, умывшись и побрившись(я ученый, да. Больше я не верю  в гостиничные ништяки. Собственно, совершенно правильно делаю, ибо и тут из всего что нужно: шампунь и гель для душа. За остальным предлагают, в случае необходимости, обращаться на рецепшен.) своим ремингтоном, изучаю возможности окружающих окрестностей. У меня будет свободный день и я хочу провести его с пользой для дела. То есть, поглазеть на достопримечательности, кои отыщутся  в пределах досягаемости безлошадного меня.

   Мерзкое ощущение, кстати - безлошадность в чужой стране.  Все, вроде бы и рядом, но... До того же Стоунхенджа каких -то миль тридцать с  небольшим, а фиг доберешься. Из Лондона экскурсий в эти края - воз и маленькая тележка, а вот местных... Ни одной. То есть, совсем. Я уже думаю, может мне и правда, заказать экскурсию из Лондона?  Не-не, бред какой-то.

  Вздыхаю, и бреду на рецепшен: вдруг у них есть какие-то тайные источники информации, каким-то чудом не просочившиеся во всемирное болото интернета?

   Пухленькая девица с бейджиком,  разочаровывает меня. Нет, увы и правда ничего. В глазах ее недоумение: зачем тебе это? Что здесь смотреть-то? Она лишь ограничивается дежурным, полным гордости,  вопросом: "Ну, как вам Винчестер? " Я отвечаю не менее дежурным,   полным восхищения ответом "Очень!"  И с трудом сдерживаю зевок.

  На подъездной дорожке вижу лихо затормозивший, не прокатовский, кабриолет "ауди". "Еще один богатенький приехал" мелькает в голове, но из кабриолета выбегает давешний портье-кокни. И закрыв машину, спешит за стойку. Кокетливо поправляя панковский хохолок. Точнее, то, что от него осталось.    

  Такси прибывшее за мной сегодня - сарай на колесах. Человек на двадцать. Мешкаю, куда бы сесть, а молодой пакистанец(кто бы сомневался), говорит, на неожиданно чистом, без всякого акцента английском:

 -- Да садись куда хочешь!

 -- Я... А впереди можно?

 -- Конечно!

        Водила, явно, уже абориген, всю дорогу болтает без умолку, а я лишь односложно отвечаю, радуясь втихую, что дорога недальняя. И вот он, Херсли. Собственной персоной.

  Выгрузившись возле главного входа, и махнув рукой водиле,  бреду к нашему корпусу по утоптанной  дорожке. Воздух звеняще чист, и я стараюсь надышаться про запас. До погружение в душное помещение, наполненное, в основном,  гулким многоязычием и пониженным, вплоть до полного отсутствия,  кислородом.    

  -- Сегодня мы обедаем в клубе, -- объявляет все тот же препод--массовик--затейник, -- это рядом.

  Клуб, это, оказывается, был клуб! То здание, что я обходил по кругу в первый день. Мы вваливаемся внутрь.

 Гриль-бар. Заказы принимают пара молодых людей. Мужик - копия актера из "Карты, деньги, два ствола". Который Том. Рыжий такой.   Сдерживаю давно мучающий меня вопрос: " достали стволы из Темзы?" и заказываю стейк и кружку пива. Пиво мне наливают сразу, а стейк - "Том" сказал: "Садись за столик, будет готово -- назовут твой номер"

    Мужик управлявшийся на кухне, судя по всему в остальное время дня подрабатывал в клубе на всех остальных должностях. Вытащив на стойку очередную порцию мяса разной степени готовности, мужик наклонялся к микрофону и орал в него что-то нечленораздельное. Я, по началу, думал, что рядом проходят скачки и диктор ведет радиотрансляцию, называя какие номера в каком положении на дорожке".

 Но вот слышу: "номер семнадцать, восемнадцать и двадцать четыре - медиум рер, на стойке! " До меня наконец-то доходит, что это не номера лошадей, или там гончих, летящих по дорожке, вывалив язык на плечо,  а, вовсе,   номера заказов. И, кстати, один из них мой. Иду его получать, борясь с искушение заказать еще одну кружку пива, взамен, непонятно как опустевшей за время ожидания. Волновался, судя по всему, за заезд.

Южная Англия. Туда и обратно. День третий. Завершение.

"It's been a hard day's night, and I'd been working like a dog

It's been a hard day's night, I should be sleeping like a logBut when I get home to you I find the things that you doWill make me feel alright"

   -- Кто желает сегодня пообедать с нами, отметьтесь пожалуйста в бегунке.  -- Сказал один из преподов, и в доказательство серьезности своих намерений, помахал бланком. Пустым пока еще. 

  Я отметился, как согласный, лишь уточнив, а где, собственно, будет происходить этот праздник жизни и во сколько? 

 -- В семь - полвосьмого, -- радостно  сказал препод, вручая мне листок,  -- В Винчестере, там есть прекрасный рыбный ресторан! Такой, в народном стиле. Местный колорит.  

 О! Возликовал  я, возрождается моя надежда отведать "Fish and Chips!"  Но в пол восьмого... Какое странное у них понятие слова  "dinner".  Написав в листочке "согласен" и отправив его дальше по рядам,  полез в википедию разобраться.  Но только еще больше запутался в  разновидностях ихних обедов. "Обедом" может оказаться любая кормежка после полудня. Чисто по выбору. Совершенно легкомысленно, как по мне. В том числе и поздно вечером, когда в неформальной обстановке собираются люди, чтобы пообщаться, а заодно и поесть с парой-тройкой перемен блюд. Это вполне подходило под предложенное мероприятие и я смирился с тем, что мне, чисто по техническим причинам придется болтаться по городу вечером, в сумерках часа полтора-два.  Ехать же в гостиницу не имело смысла. И я, досидев до конца занятий, встал и отправился к поджидавшему меня у главного входа такси с неизменным пакистанцем за рулем. 

  Ресторан назывался "Лох-Файн" и находился в самом центре города. Рядом с общественной библиотекой.  Кто такой лох я, к примеру, знал, а вот слово Файн... Мне слышались идишские корни у этого, вполне симпатичного слова, но  в таком странном написании...  Меня это несколько смущало. Секунд пять. Пока я не догадался, что это шотландское название. Хотя мужик говорил местный колорит, а до Шотландии тут как до луны, примерно.  Гугл, на мои робкие попытки поинтересоваться,  что  за странное  название,  сухо ответил, что, по его мнению, "Loch Fyne" в переводе на русский означает "Лох-Файн" и если меня что-то не устраивает, то он вполне готов выслушать мое мнение о значении этих слов, хотя и заранее уверен в моей полнейшей некомпетентности и поэтому лучше и не тратить его драгоценное время на всякую чушь.  У меня мнения, как я пытался его отыскать, и правда не было.  Кроме, разве что,  предположений о значении слово "Лох", да и то я их давно уже отверг.  

  На солнечной  стороне улицы было тепло, и я побрел вдоль закрытых магазинов, банков и фитнес клубов. Шесть вечера уже наступило, вот они и... 

   Мне просто интересно, отчего  так? И кто может попасть в магазины из тех, кто работает? В Австралии, прилетев  в Сидней впервые, я уже  наступал на эти грабли. 

   Добравшись еле живым  до гостиницы, я обнаружил, что в ванной комнате нет ни крема для битья, ни одноразовых бритв, ни даже... шампуня. Я так привык, что вся эта мелочевка дожидается меня возле зеркала, что просто оторопел. А когда пришел в себя, то позвонил в панике в номер моего начальника --  Йони, отвечавшего в поездке за две задачи: отвлечь на себя рассвирепевших заказчиков, обеспечив мне  возможность исправить положение: починив поломанное и не дать доломать все еще работающее. Вторая, и главная -- надувать щеки и строить из себя ответственного за все.  С обеими задачами он отлично, надо сказать, справился. Да и я не подкачал, так что мы уехали домой, пробыв там на неделю больше запланированного, но все исправив и радостные заказчики, разве что не махали нам вслед носовыми платочками. Но пока... мы в гостинице, утром нам в первый раз в фирму к заказчикам, весьма разъяренным, заметьте, а у нас в номерах только по обмылку туалетного мыла.  И тридцать часов в дороге за спиной.  Из них двадцать пять в воздухе. 

 Мы пошли по пригороду Сиднея, Парраматте и пытались отыскать хоть один открытый магазин.  Не на тех напали, злобно смеялась над нами Парраматта. Вот покушать - пожалуйста.   В каждом втором здании вдоль главной улицы,  ресторанчики  с увлекательнейшими меню, но от нас так несло перелетными птицами, что об ужине не могло быть и речи. Даже на открытом воздухе. Шесть вечера и не одного открытого магазина, ни одного ла.... 

   -- Эй! --  Завопил я тыкая пальцем в тупик, в который мы забрели, обследовав все, -- смотри!  

  -- Винный, -- Проворчал мой шеф,  -- И что? Кстати, отличный виски... Интересно, почем он тут...  

  -- Ты голову подними, -- хихикнул я, -- за виски мы еще зайдем, а пока... 

  -- Твою мать! -- обрадовался начальник, --  Севен Илевен! Живем! 

  И мы вломились в Севен Илевен в котором я разжился шампунем с непередаваемым затхлым запахом, смывавшийся сильной струей воды, да и то лишь с третьей попытки; пеной для бриться, судя по всему, завезенную еще во времена парусного флота, и упаковкой одноразовых бритв "шик". 

 -- Не женские? -- С подозрением спросил я, оглядев розовую упаковку. 

 -- Да ты что! -- воскликнул индус--продавец, закатывая в ужасе глаза, -- конечно же мужские! 

 Сильным усилием воли решил  ему поверить. Выхода не было.  Хотя сомнения меня так и не покидали. До тех пор, пока мы через неделю вдруг не обнаружили, что  в двух минутах ходьбы от гостиницы стоял мрачный бетонный куб размером в квартал. Без окон и каких либо вывесок. Совершенно случайно выяснилось, что это торговый центр. В котором все есть и работает он до десяти вечера. Там я разжился вполне конвенциональным Жилетом и шампунем, от которого не разило мазутом.  

   Я бродил по центру Винчестера минут сорок, и, как обнаружил, изучая в пабе карту, собственно, обошел его весь. Центр.  Компактный, и весьма симпатичный город, с чистыми улицами, веселыми прохожими, вежливыми водителями. Мне все тут нравилось. Но мне нужно было еще ждать прихода остальных участников концессии по крайней мере час.  

  Пивной бар я выбрал из тех, что были по соседству с Лохом. Чтобы не плутать потом. А вдруг переберу? Напитки-то, все больше не знакомые.  Вечер, как ни странно, все еще был вполне себе солнечным. В баре же было полутьма, игорные автоматы, каких я не видел с начала девяностых, огромная стойка с десятками кранов и сотнями бутылок за спинами двух девиц,  лихо управлявшихся с кружками и посетителями. 

  Я походил вдоль бара изучая, что там есть и, не признав процентов девяносто названий и этикеток,  загрустил.      

 --  Что будешь заказывать? --  спросила одна из девиц, по-габаритистей.  И улыбнулась приветливо. 

 -- Да я, это, Эль бы... -- Засмущался я перед школьницей. Девицам явно было лет по шестнадцать. По внешнему виду. Впрочем, я уже в том возрасте, когда шестнадцать сложно отличить от двадцати пяти.   

   Девица просекла меня с одного взгляда, и не спрашивая больше, налила кружку эля.  Фунт  девяносто за пинту.  И я устроился с кружкой и планшетом за столиком в двух метрах от нужного крана. Чтобы далеко не ходить.

  Эль оказался вполне пристойным и я повторил процедуру еще пару раз, пока не спохватился - время! 

  "Лох Файн"  оказался ресторацией с историей. Ему лет пятьсот, что ли. Все в нем в шотландской символике, в баре все напитки шотландского производства. В том числе и пиво, со странным названием  "IPA", в последствии оказавшееся индийским  элем(Indian Pale Ale). 

  Официантка, собирая заказы, добралась и до меня. 

  -- На первое, мидии, (она одобрительно кивнула головой - свежие.), а основное... Та-дам!  "Fish and chips"! 

 -- Так это и то и другое рыба, -- Удивилась она, -- закажи что-нибудь иное("будь мужиком" -- слышалось в ее словах, -- "Мяса кусок,а?" )

  Я настоял на своем заказе и разочарованная шотландская девица отправилась дальше. 

  Надо ли говорить, что рыбу мне подали на тарелке?  Я был весьма разочарован.  Сегодня посмотрел на фотографию Гордона Ремси с фирменным фиш энд чипсом на тарелке и у меня возникло подозрение, что меня, скорее всего, обманывали насчет газетки. А может, я просто плохо выучил уроки отправляясь в дорогу? Со мной такое случается сплошь и рядом: я вообще люблю спонтанные путешествия. Они хоть, зачастую  и накладней  в моральном плане, зато чудесно разнообразней. Да и запоминаются лучше. Есть потом что рассказать внукам, когда те подрастут настолько, чтобы им можно было рассказывать каким их дед был олухом.