Побывал вчера в жж и даже расстроился слегка. Если просуммировать, то общее настроение: ты зачем куда-то ушел, нам тебя не хватает, но ты не думай, что мы за тобой бегать будем - пости сюда, не притворяйся, будто для себя пишешь и читатели тебе не нужны.
И что самое забавное, каждый читает в сообщении то, что желает прочитать, а не то, что в нем написано.
Я так даже застыдился такого своего пренебрежения читателями и мне стало, честно-честно!, стыдно. Аж минут двадцать я стыдился. Или двадцать пять. Потом кинулся искать возможности сделать всем хорошо.
А потом задумался. Не смейся, у меня такое бывает. Иногда. Задумался и понял, ведь и правда - главный вопрос: а для кого я пишу свои сказочки идиотские и прочую чепуху, не стоящую упоминания в приличных местах? А ведь и правда, только себя. Для других я уже попробовал - вышло ровно так, как я и ожидал с самого начала. Поэтому, я продолжу писать для себя, без оглядки на мифического читателя. Там, где мне будет удобнее это делать.
Таковы мои приоритеты на сегодняшний день. Вот дорасту до Умберто Эко, сказавшего, что для себя он пишет только списки покупок, а все остальное для читателей, и подумаю еще раз над этим вопросом. Если буду жить вечно, разумеется.
среда, 28 декабря 2011 г.
четверг, 22 декабря 2011 г.
Парраматта
В воскресенье все, конечно же, оказалось закрытым и мы как два идиота погуляв вдоль и поперек Парраматты решили разбежаться по номерам и попытаться поспать, ведь утром на работу. Кажется...
Йони сказал, что он примет снотворное, я сказал, что тоже и поинтересовался, где здесь ближайший винный магазин. Где-то через пол часа бесплодных поисков я наткнулся на аборигенок приятной наружности, которые поначалу не очень поняли, что я от них хочу. Но десять минут спустя, видимо по блеску глаз, догадались, что я спрашиваю их вовсе не о дороге к местной церкви, а к совсем другому заведению. Там, разочарованно сказали они все две обе разом и ткнули пальцем в сторону тупика, который я уже обследовал. Я обречено пошел куда послали, ибо выбора не было - до утра далеко, джет лег скрутил не по детски, а конвенциональное снотворное я забыл прихватить.
Иду я по пустынной улице и удивляюсь слегка. Ну, ладно, Испания - католическая страна, там в воскресенье только марсиане на улице днем могут появиться и только потому, что им больше некуда деться, но Австралия... Где ваш широко разрекламированный мультикультурализм! Почему в три часа дня все закрыто и никого, кроме редкого (очень редкого) мусора на улицах? Ну и меня, разумеется.
Лавку я нашел, но и она оказалась закрытой. В общем, пришлось пытаться уснуть просто так. Что мне, как ни странно, удалось! Где-то, минут за сорок до того, как нужно было вставать. Изрядно отдохнувший, я вошел в ванную комнату боком( прямо войти распухшая морда не позволяла) и намылив куском мыла щетину на подбородке принялся срубать ее одноразовой бритвой оказавшейся в комплекте с шампунями и прочими, не менее одноразовыми, гостиничными радостями.
Мужественно встал под максимально возможный холодный душ и спел песенку про пьяного морячка. С последним куплетом увидел, что меня в зеркале уже всего два, а не четыре, как по началу. В руке же я держу пустую одноразовую упаковку крема для бритья, а вовсе не шампуня -а я еще удивлялся, что плохо пенится. Но, дело было сделано и я, вытеревшись, отправился в лобби позавтракать, а заодно дождаться Йони и ехать к клиентам. Радовало, что говорить мне не придется. У нас для этого Йони предназначен, чемпион мира по устным разговорам без перерыва - у него с детства выключатель сломан, я подозреваю, что это классическое британское воспитание на него так подействовало, а я спрячусь за свой лэптоп и буду делать вид, что проблема намного сложнее, чем мы думали.
Йони сказал, что он примет снотворное, я сказал, что тоже и поинтересовался, где здесь ближайший винный магазин. Где-то через пол часа бесплодных поисков я наткнулся на аборигенок приятной наружности, которые поначалу не очень поняли, что я от них хочу. Но десять минут спустя, видимо по блеску глаз, догадались, что я спрашиваю их вовсе не о дороге к местной церкви, а к совсем другому заведению. Там, разочарованно сказали они все две обе разом и ткнули пальцем в сторону тупика, который я уже обследовал. Я обречено пошел куда послали, ибо выбора не было - до утра далеко, джет лег скрутил не по детски, а конвенциональное снотворное я забыл прихватить.
Иду я по пустынной улице и удивляюсь слегка. Ну, ладно, Испания - католическая страна, там в воскресенье только марсиане на улице днем могут появиться и только потому, что им больше некуда деться, но Австралия... Где ваш широко разрекламированный мультикультурализм! Почему в три часа дня все закрыто и никого, кроме редкого (очень редкого) мусора на улицах? Ну и меня, разумеется.
Лавку я нашел, но и она оказалась закрытой. В общем, пришлось пытаться уснуть просто так. Что мне, как ни странно, удалось! Где-то, минут за сорок до того, как нужно было вставать. Изрядно отдохнувший, я вошел в ванную комнату боком( прямо войти распухшая морда не позволяла) и намылив куском мыла щетину на подбородке принялся срубать ее одноразовой бритвой оказавшейся в комплекте с шампунями и прочими, не менее одноразовыми, гостиничными радостями.
Мужественно встал под максимально возможный холодный душ и спел песенку про пьяного морячка. С последним куплетом увидел, что меня в зеркале уже всего два, а не четыре, как по началу. В руке же я держу пустую одноразовую упаковку крема для бритья, а вовсе не шампуня -а я еще удивлялся, что плохо пенится. Но, дело было сделано и я, вытеревшись, отправился в лобби позавтракать, а заодно дождаться Йони и ехать к клиентам. Радовало, что говорить мне не придется. У нас для этого Йони предназначен, чемпион мира по устным разговорам без перерыва - у него с детства выключатель сломан, я подозреваю, что это классическое британское воспитание на него так подействовало, а я спрячусь за свой лэптоп и буду делать вид, что проблема намного сложнее, чем мы думали.
среда, 21 декабря 2011 г.
Лумпур на вашу Коалу!
Я летел в командировку. Полет начался с левой ноги, причем, заметьте, не моей!
Тетка, потрошившая мою ручную кладь в аэропорту города-героя Вена, выкинула гель для бритья во внушительных размеров ведро, стоявшее рядом с ней. Нельзя, ласково сказала она и принялась изучать мой лосьон для бритья. Лосьон было как-то жальче, во первых, новый совсем, во вторых, Булгари, в третьих - да, просто какого черта! До ста миллилитров в прозрачной емкости, твердила тетка, примериваясь швырнуть злополучный лосьон вслед за кремом. То, что жизнь у нее улучшается с каждой минутой было видно не вооруженным взглядом. А, нет, сказала разочарованно, таки можно, и вернула мне флакон В нем ровно сто. Жалко, говорил ее взгляд. Но очередь за мной стояла длинная и в полет она, наверняка, отправилась в отличном настроении. А вот я - не очень. Лететь почти тридцать часов с посадкой черт знает где - на билете сокращение, не поддающееся расшифровки. Йони, мой сотоварищ по командировке, зажевал батончик и завалился спать, заявив, что по приезду, вечером сходим в магазин и купим все недостающее, что там - магазинов нет, что ли!
Жизнерадостности ему не занимать. Прилетали мы в воскресенье после обеда, а в понедельник с утра пораньше к заказчику. И черт их знает, аборигенов, кладут ли они в номер крем для бритья или нет. Про Австралию как-нибудь потом, а вот когда перед посадкой в промежуточном порту нам объявили, что мы садимся в аэропорту Куала Лумпур, я взбодрился, а Йони несколько посерел лицом.
Эй, завращал он глазами, у тебя твой русский паспорт с собой? За каким, удивился я, - у меня Израильский даркон. А что? Ты что, с ума сошел, - нам же сюда въезд запрещен! А мое-то какое дело, махнул я рукой, не я же запрещал, пускай Австрийские авиалинии и расхлёбывают. Йони выволок свой британский паспорт и надувшись от гордости сказал, что он подданный ёе Величества, кроме всего прочего, так, что его голыми руками не возьмешь!
Прилетели мы в кромешной тьме. Пол второго ночи. И нас всех выперли из самолета, хотя я и пытался, на всякий случай, остаться и через рукав вывели в какой-то коридор в котором толпилось человек тридцать школьников младших классов в полицейской форме и почему-то с пистолетами. Нам замахали руками - сюда, проходим, не толпимся, паспорта на проверку предъявляем. Школьники оказались вполне взрослыми при ближайшем рассмотрении. Я протянул свой даркон мелкой тетке(то, что это тетка, я определил по накрученной на голову косынке, оставлявшей отрытыми глаза, рот и кончик носа. Остальные, видимо ихние мужики, были в фуражках с козырьками). Тетка взяла мой паспорт и впала в ступор. Я подождал минуту - достанет пистолет и начнет в меня палить или вызовет таки подкрепление? Но не дождавшись, сказал ей, мол, хинди-руси пхай пхай, парле ву англит? Изараэль, Джезуалем. Компрене? Тетка завертелась с моим паспортом, не зная кому его всучить, потому, что у нее что-то не срасталось в голове - сильно нештатная ситуация: враг у порога, а никто ничего не делает! Тут один из школьников в штатском сказал ей что-то и поулыбавшись приветливо махнул мне рукой, проходи, мол внутрь, ничего, мол, молодая еще, чего с нее взять? Я согласился с этой оценкой, хотя, если честно, молодой могло быть и все сто лет - разобрать невозможно, а может и всего лишь пятьдесят.
Я забрел в отстойник, где бродили остальные с нашего рейса, а Йони поймав халявный вайфай переписывался с кем-то по скайпу с радостной мордой на лице. Я спросил стюардессу, нас выпустят? Ну, хоть на часик - город посмотреть. Уж очень хочется, раз мы уж тут, на их здание знаменитое позырить, ну, хоть одним глазком? Через пол часа улетаем -дозаправка, огорчила меня стюардесса. А город-то с какой стороны? С другой, отсюда не виден.
Взлетали мы опять в полной темноте и как я не крутил башкой в разные стороны, но так и не заметил ничего похожего на подсвеченную двурогую высотку, красу и гордость города.
Облом.
Тетка, потрошившая мою ручную кладь в аэропорту города-героя Вена, выкинула гель для бритья во внушительных размеров ведро, стоявшее рядом с ней. Нельзя, ласково сказала она и принялась изучать мой лосьон для бритья. Лосьон было как-то жальче, во первых, новый совсем, во вторых, Булгари, в третьих - да, просто какого черта! До ста миллилитров в прозрачной емкости, твердила тетка, примериваясь швырнуть злополучный лосьон вслед за кремом. То, что жизнь у нее улучшается с каждой минутой было видно не вооруженным взглядом. А, нет, сказала разочарованно, таки можно, и вернула мне флакон В нем ровно сто. Жалко, говорил ее взгляд. Но очередь за мной стояла длинная и в полет она, наверняка, отправилась в отличном настроении. А вот я - не очень. Лететь почти тридцать часов с посадкой черт знает где - на билете сокращение, не поддающееся расшифровки. Йони, мой сотоварищ по командировке, зажевал батончик и завалился спать, заявив, что по приезду, вечером сходим в магазин и купим все недостающее, что там - магазинов нет, что ли!
Жизнерадостности ему не занимать. Прилетали мы в воскресенье после обеда, а в понедельник с утра пораньше к заказчику. И черт их знает, аборигенов, кладут ли они в номер крем для бритья или нет. Про Австралию как-нибудь потом, а вот когда перед посадкой в промежуточном порту нам объявили, что мы садимся в аэропорту Куала Лумпур, я взбодрился, а Йони несколько посерел лицом.
Эй, завращал он глазами, у тебя твой русский паспорт с собой? За каким, удивился я, - у меня Израильский даркон. А что? Ты что, с ума сошел, - нам же сюда въезд запрещен! А мое-то какое дело, махнул я рукой, не я же запрещал, пускай Австрийские авиалинии и расхлёбывают. Йони выволок свой британский паспорт и надувшись от гордости сказал, что он подданный ёе Величества, кроме всего прочего, так, что его голыми руками не возьмешь!
Прилетели мы в кромешной тьме. Пол второго ночи. И нас всех выперли из самолета, хотя я и пытался, на всякий случай, остаться и через рукав вывели в какой-то коридор в котором толпилось человек тридцать школьников младших классов в полицейской форме и почему-то с пистолетами. Нам замахали руками - сюда, проходим, не толпимся, паспорта на проверку предъявляем. Школьники оказались вполне взрослыми при ближайшем рассмотрении. Я протянул свой даркон мелкой тетке(то, что это тетка, я определил по накрученной на голову косынке, оставлявшей отрытыми глаза, рот и кончик носа. Остальные, видимо ихние мужики, были в фуражках с козырьками). Тетка взяла мой паспорт и впала в ступор. Я подождал минуту - достанет пистолет и начнет в меня палить или вызовет таки подкрепление? Но не дождавшись, сказал ей, мол, хинди-руси пхай пхай, парле ву англит? Изараэль, Джезуалем. Компрене? Тетка завертелась с моим паспортом, не зная кому его всучить, потому, что у нее что-то не срасталось в голове - сильно нештатная ситуация: враг у порога, а никто ничего не делает! Тут один из школьников в штатском сказал ей что-то и поулыбавшись приветливо махнул мне рукой, проходи, мол внутрь, ничего, мол, молодая еще, чего с нее взять? Я согласился с этой оценкой, хотя, если честно, молодой могло быть и все сто лет - разобрать невозможно, а может и всего лишь пятьдесят.
Я забрел в отстойник, где бродили остальные с нашего рейса, а Йони поймав халявный вайфай переписывался с кем-то по скайпу с радостной мордой на лице. Я спросил стюардессу, нас выпустят? Ну, хоть на часик - город посмотреть. Уж очень хочется, раз мы уж тут, на их здание знаменитое позырить, ну, хоть одним глазком? Через пол часа улетаем -дозаправка, огорчила меня стюардесса. А город-то с какой стороны? С другой, отсюда не виден.
Взлетали мы опять в полной темноте и как я не крутил башкой в разные стороны, но так и не заметил ничего похожего на подсвеченную двурогую высотку, красу и гордость города.
Облом.
вторник, 20 декабря 2011 г.
Яичница по Монтреольски
Мне захотелось яичницу. Сильно захотелось. Наверно, потому, что мои ужины в гостинице, в основном, состояли из закупленного в близлежащем супере пива и орешками к нему. Идти куда-то одному было не охота и я смотрел телевизор бормотавший на французском языке и думал ни о чем. Это самое, ни о чем, просто обязано мне по гроб жизни, потому, что никто другой еще столько о нем не думал. Наверно, все потому, что мало кто имел счастье застрять в гостинице, в даунтауне Монреаля на почти пол года. Сто метров наискосок до Чайна тауна, и один квартал до гейской деревни. На продуваемой ледяным ветром улице, ведущей прямиком к порту на реке св. Лаврентия. Дивное место.
В общем, яичница. Пришлось встать и сходить в супер.
Во первых, не смотря на то, что у меня была свита, и присутствовали все признаки цивилизации, как-то громадный холодильник, микроволновая печка, гигантских размеров коллекция кастрюль всевозможных размеров, стаканы, неожиданно привычной формы, огромная мойка с кучей кранов и отделений и барная стойка с барными же стульями вокруг, некоторые вещи, все же отсутствовали. Тарелки, к примеру. И, что самое веселое, не смотря на наличие кастрюль и сковородок в ассортименте, отсутствовала, как класс, плита. То есть, ты, конечно, можешь купить упаковку бекона, но поджарить его - задача почти не выполнимая. Но, по счастью, лишь почти, так, что, хотя я и не Том Круз - проявил смекалку и миссия, того, была выполнена.
Во вторых, у меня кончилось пиво. Хотя, скорее, это было во первых.
В супере я купил: упаковку яиц - 6 штук. Упаковку пит. Очень странной наружности. Явно изготовленных из опилок. Что я списал на их удаленность от исторической родины и безумное желанию аборигенов жить вечно, страдая от диет. Вакуумную упаковку бекона. Упаковку бумажных тарелок. Пива. Для поднятия духа.
Сначала я попробовал сварить яйцо в микроволновке. После того, как я убедился, что грохот от взрыва не привлек ничьего досужего внимания, а дым почти весь вышел и уже можно было ходить по салону почти не держась рукой за стенку, я вычистил микроволновку, удивляясь, почему так мало останков от моего эксперимента? Но потом успокоился, решив, что утром горничная наверняка отыщет недостающее.
Вторая попытка, с уменьшенной до минимума мощность, так же удалась, хотя дыма было не в пример меньше.
Третье и четвертое яйцо я вытер последней найденной салфеткой с пола и боковой стенки холодильника. Как оно туда попало я не понял.
У меня оставалось две попытки и я решил не рисковать. Прогрыз в одной пите дырку и залив туда содержимое яйца, задумался: солить или не солить? Минут через пять я решил -была, не была -солю! Но соли, почему-то, не оказалось, хотя раньше, я мог поклясться в этом, солонка стояла рядом с микроволновкой и была полнёшенька. Так, значит солить не надо, обрадовался я и запихал питу с яйцом внутри в шайтан-машину, явно поставившую себе целью оставить меня без ужина. В крайнем случае, решил я, последнее яйцо выпью сырым. И запью пивом, хотя, у меня еще и ром есть. Так, для дезинфекции, исключительно.
Когда я извлек наружу горячую питу, я обнаружил, что краешек солонки выглядывает из под останков предыдущих экспериментов в мусорной корзине и обрадовавшись, потянулся за ней. Половина, так и не сварившегося отчего-то белка, радостно вытекло из питы на только что выстиранные мною джинсы.
Вторая( решил рискнуть) пита с яйцом вышли хоть куда! Я еще поджарил на бумажной тарелочки в микроволновке бекон( прекрасно выходит, между прочим). Поставил все уцелевшее на журнальный столик посреди салона перед телевизором. Водрузил остатки ямайского рома в едва початой мною бутылке на столик и принялся смотреть гольф. Там, по крайней мере, раз в пять минут произносили два каких-то слова и мне это нисколько не мешало.
Ужин удался.
В общем, яичница. Пришлось встать и сходить в супер.
Во первых, не смотря на то, что у меня была свита, и присутствовали все признаки цивилизации, как-то громадный холодильник, микроволновая печка, гигантских размеров коллекция кастрюль всевозможных размеров, стаканы, неожиданно привычной формы, огромная мойка с кучей кранов и отделений и барная стойка с барными же стульями вокруг, некоторые вещи, все же отсутствовали. Тарелки, к примеру. И, что самое веселое, не смотря на наличие кастрюль и сковородок в ассортименте, отсутствовала, как класс, плита. То есть, ты, конечно, можешь купить упаковку бекона, но поджарить его - задача почти не выполнимая. Но, по счастью, лишь почти, так, что, хотя я и не Том Круз - проявил смекалку и миссия, того, была выполнена.
Во вторых, у меня кончилось пиво. Хотя, скорее, это было во первых.
В супере я купил: упаковку яиц - 6 штук. Упаковку пит. Очень странной наружности. Явно изготовленных из опилок. Что я списал на их удаленность от исторической родины и безумное желанию аборигенов жить вечно, страдая от диет. Вакуумную упаковку бекона. Упаковку бумажных тарелок. Пива. Для поднятия духа.
Сначала я попробовал сварить яйцо в микроволновке. После того, как я убедился, что грохот от взрыва не привлек ничьего досужего внимания, а дым почти весь вышел и уже можно было ходить по салону почти не держась рукой за стенку, я вычистил микроволновку, удивляясь, почему так мало останков от моего эксперимента? Но потом успокоился, решив, что утром горничная наверняка отыщет недостающее.
Вторая попытка, с уменьшенной до минимума мощность, так же удалась, хотя дыма было не в пример меньше.
Третье и четвертое яйцо я вытер последней найденной салфеткой с пола и боковой стенки холодильника. Как оно туда попало я не понял.
У меня оставалось две попытки и я решил не рисковать. Прогрыз в одной пите дырку и залив туда содержимое яйца, задумался: солить или не солить? Минут через пять я решил -была, не была -солю! Но соли, почему-то, не оказалось, хотя раньше, я мог поклясться в этом, солонка стояла рядом с микроволновкой и была полнёшенька. Так, значит солить не надо, обрадовался я и запихал питу с яйцом внутри в шайтан-машину, явно поставившую себе целью оставить меня без ужина. В крайнем случае, решил я, последнее яйцо выпью сырым. И запью пивом, хотя, у меня еще и ром есть. Так, для дезинфекции, исключительно.
Когда я извлек наружу горячую питу, я обнаружил, что краешек солонки выглядывает из под останков предыдущих экспериментов в мусорной корзине и обрадовавшись, потянулся за ней. Половина, так и не сварившегося отчего-то белка, радостно вытекло из питы на только что выстиранные мною джинсы.
Вторая( решил рискнуть) пита с яйцом вышли хоть куда! Я еще поджарил на бумажной тарелочки в микроволновке бекон( прекрасно выходит, между прочим). Поставил все уцелевшее на журнальный столик посреди салона перед телевизором. Водрузил остатки ямайского рома в едва початой мною бутылке на столик и принялся смотреть гольф. Там, по крайней мере, раз в пять минут произносили два каких-то слова и мне это нисколько не мешало.
Ужин удался.
вторник, 13 декабря 2011 г.
Дождь
Лохматые комары танцевали танец дождя. Грустно и печально. Самогонка у них закончилась давно, а новую Дед никак не нес. Осень, все на заготовках.
понедельник, 21 ноября 2011 г.
понедельник, 10 октября 2011 г.
И мы поехали на автобусе. Вот только не надо смеяться, я на автобусе уже не помню сколько лет не ездил. Корабль, думаю, меня подождет, если что, причина-то уважительная - возобновление знакомства с общественным транспортом. В другое время я бы молоко потребовал, или, лучше нарзан - мы же не сразу на корабль отправились, мы ведь, по старой традиции сначала с друзьями, с вечера пораньше выпили и закусили, часов так с трех пополудни, а уж поутру, когда проснулись, пусть и частично и не там, в автобус загрузились, как смогли, и в порт.
Благо, не надо было думать, кто летит в Ленинград, потому, что все. Как один.
На сиденье напротив - утренняя женщина сидит. Без грима, но уже просыпается, правда, по частям. До порта еще минут десять и я смотрю на нее в упор, благо, она не видит вокруг ничего - батарейки отказали еще вчера. Но вот неожиданно для всех, что-то включилось со щелчком и тетка вытаращив глаза начинает судорожно рыться в сумке, причитая - Шит! О, шит!
Я даже удивился такой эмоциональности, ну шит, ну с кем не бывает. Вытряхни сумку и одеколончиком "Шипр" сбрызни, делов-то. Побелевшая тетка быстро набирает номер и трагическим шепотом: "Я их у тебя забыла! Ты, что - дурак? Найди и немедленно убери... нет, спрячь!" Потом еще раз перетряхивает сумку, покрываясь красивыми пятнами, так, что макияж уже, вроде, как бы и не нужен, и выскакивает из автобуса. Следом за ней, правда, уже не торопясь, мы. Приехали.По крайней мере, в порт.
Что будет дальше я точно знаю, ибо плавал уже. И не каких-то смешных пять дней, а месяц. Правда, сорок лет назад и море было другое - Японское, переходящее в Тихий океан оттуда в Охотское море и обратно. А тут, всего лишь Средиземное, правда, в опасной близости от Турции. Старый Морской Волк. Ну, почти.
Я даже удивился такой эмоциональности, ну шит, ну с кем не бывает. Вытряхни сумку и одеколончиком "Шипр" сбрызни, делов-то. Побелевшая тетка быстро набирает номер и трагическим шепотом: "Я их у тебя забыла! Ты, что - дурак? Найди и немедленно убери... нет, спрячь!" Потом еще раз перетряхивает сумку, покрываясь красивыми пятнами, так, что макияж уже, вроде, как бы и не нужен, и выскакивает из автобуса. Следом за ней, правда, уже не торопясь, мы. Приехали.По крайней мере, в порт.
Что будет дальше я точно знаю, ибо плавал уже. И не каких-то смешных пять дней, а месяц. Правда, сорок лет назад и море было другое - Японское, переходящее в Тихий океан оттуда в Охотское море и обратно. А тут, всего лишь Средиземное, правда, в опасной близости от Турции. Старый Морской Волк. Ну, почти.
пятница, 30 сентября 2011 г.
комары
--Ой, смотри - Новый год полетел!
--А-а куда он полетел, ему, что здесь плохо что ли?
--За грибами, я думаю.
--А наши-то ему, чем наши-то не угодили?
--Не знаю, может там, куда он полетел - лучше.
--Тогда - конечно, тогда обязательно полететь должен. И ты должен, и я.
--Кому?
--Не знаю... Слушай! Так вот ведь, оказывается, в чем проблема! Мы же не знает кому должны, а он - знает!
--Кто, он?
--Ну, этот, как его, ну, он еще полетел, потому что знает кому должен. В Сингапур, кажется, там говорят можно дешевле достать.
--Молодец. Вот, только, а чего ему на месте-то не сидится?
--Кому?
--Ну, этому, Сингапуру. Кого он там доставать собрался? Мы-то тут, а он - там.
--А. Да потому, что там грибы и лето. Комары свирепствуют, вот он и носится, от комаров.
--Купил бы мазь от загара для комаров и все, а он носится - вот ведь какой неугомонный.
--Кто?
--Да гриб, тут, один.
--Что с ним?
--Остался один, говорю, ой, да сирота-а!
--А мы ему пару найдем. Сингапур, он как - одинокий или замужем?
--А мы его разведем! Три к одному. Пусть за нашего гриба выходит, а не носится там, как свиристелка какая, дешевая.
--Ура! Погоди, а разве у нас еще что осталось для развода?
--Конечно - еще три часа, коробочка от мази "звездочка" - в классики играть и комар сушеный, надувной с приводом на всю голову - один. Батарейки включены в счет. Ключи сдашь кастелянше, справку мне. Главное, успеть до закрытия грибов на сон час. Сам посуди, зачем нам сонные грибы. Свисток сдашь позже. И давай помашем Новому году ручкой. Видишь, во-он он полетел, и опять мимо нас. Придется снова жить в старом. Хотя, это и обидно, зато - просторно! И главное - никаких комаров!!!
--А-а куда он полетел, ему, что здесь плохо что ли?
--За грибами, я думаю.
--А наши-то ему, чем наши-то не угодили?
--Не знаю, может там, куда он полетел - лучше.
--Тогда - конечно, тогда обязательно полететь должен. И ты должен, и я.
--Кому?
--Не знаю... Слушай! Так вот ведь, оказывается, в чем проблема! Мы же не знает кому должны, а он - знает!
--Кто, он?
--Ну, этот, как его, ну, он еще полетел, потому что знает кому должен. В Сингапур, кажется, там говорят можно дешевле достать.
--Молодец. Вот, только, а чего ему на месте-то не сидится?
--Кому?
--Ну, этому, Сингапуру. Кого он там доставать собрался? Мы-то тут, а он - там.
--А. Да потому, что там грибы и лето. Комары свирепствуют, вот он и носится, от комаров.
--Купил бы мазь от загара для комаров и все, а он носится - вот ведь какой неугомонный.
--Кто?
--Да гриб, тут, один.
--Что с ним?
--Остался один, говорю, ой, да сирота-а!
--А мы ему пару найдем. Сингапур, он как - одинокий или замужем?
--А мы его разведем! Три к одному. Пусть за нашего гриба выходит, а не носится там, как свиристелка какая, дешевая.
--Ура! Погоди, а разве у нас еще что осталось для развода?
--Конечно - еще три часа, коробочка от мази "звездочка" - в классики играть и комар сушеный, надувной с приводом на всю голову - один. Батарейки включены в счет. Ключи сдашь кастелянше, справку мне. Главное, успеть до закрытия грибов на сон час. Сам посуди, зачем нам сонные грибы. Свисток сдашь позже. И давай помашем Новому году ручкой. Видишь, во-он он полетел, и опять мимо нас. Придется снова жить в старом. Хотя, это и обидно, зато - просторно! И главное - никаких комаров!!!
воскресенье, 25 сентября 2011 г.
А мы с Лушаем однажды за жизнь базар...
А мыс Лушаем был всегда интересен своим и чужим. Чужого у него было намного больше своего - ему много чего поднос или, не поднос, или... в глаз? Да сейчас и неважно, что тогда делали, а уж тем более - потом. И кровью. Волны, в основном, как подносили, так и оттаскивали. А он слаб был, никак не мог отказаться. Как его не упрашивали родные и родные. И вот от всего этого его часто мутило. Муть Ю болотный, хотя, казалось бы где он, а где болото и тот паршивец Ю? Он же давно запропастился где-то со товар и щи. Тот самый китайчонок Ю. И вот туманные мыс Ли, приходят в гости к нему - успокаивать, мол, щи не для каждого. А он от них раздражался еще пуще - не любит он их, почему-то, не доверяет им. Вот такой пара Докс, однако, пусть истрепанных от непрерывной носки, но все же рискнули и ушли на исследование выступ Ления , что на мыс Лушаем вскочил, как на подножку трамвая. Слева по носу. Или - справа налево. Или наоборот. С юга на северо-запад наискосок - сейчас и не разобрать, ни собрать, да толком и не вытереть. Вот тогда-то волны и заплакали горькими максимами. Те максимы-то были, по правде говоря - так себе, максимами, хотя и достаточно горькими, чтоб стоном народным прикинуться. Но волны-простодыры и таким прикидом гордились нещадно: не все же им подносить, а тем более оттаскивать, вот они и креативничали, пока летит. А что, никто и не против, тем более, не за. Пока летит-то и план выполняется. А как без плана-то. Даже космонавты с неба и те звезд не хватали, а в трубу подзорную на мыс Лушаем только и зырили, пока не надоело. Плечами пожали хотя и были в скафандрах неразношенных почти. Взяли лук Ошки и дальше звезды с неба сбивать пошли. А сжатое так оставили - сушиться У них ведь тоже план, пусть и не такой забористый. А волны тем временем возопив, - мыс Лушаем! Планов гром а'Дье ждет нас, но мы как всегда, ибо мы волны! На нас все и вся, а не только!
А меня, почему-то, укачивает, - завершил мыс Лушаем своим выступом Лением летнюю сессию, отметив недочеты в сборе, усушки и утруске урожая и ушел пить чай с гром а'Дье - у них там еще оставалось малехо на двоих из старых заначек, все равно на всех не хватило бы.
А меня, почему-то, укачивает, - завершил мыс Лушаем своим выступом Лением летнюю сессию, отметив недочеты в сборе, усушки и утруске урожая и ушел пить чай с гром а'Дье - у них там еще оставалось малехо на двоих из старых заначек, все равно на всех не хватило бы.
четверг, 22 сентября 2011 г.
правда
У меня была жирафа, я кормил ее со шкафа.
Так пел Пончик, а Пончику я верил, потому, что он был мотылек. Нельзя не верить мотыльку, никак нельзя.
Когда я бывал у него в гостях, всегда измерял взглядом огромный старинный шифоньер - можно ли с него покормить жирафу, и если да, то как оттуда потом слезть? Разве что скатиться по жирафьей же шее, решал я потому, что табуретка и еще одна, поставленная на первую обязательно свалятся, когда Пончик попытается допрыгнуть до верха шифоньера. А жирафа, она спокойная, она не свалится и не убежит - только будет тянуться к протянутой еды своим длиннющим фиолетовым языком. Как такой отказать. С другой стороны, зачем ему скатываться по жирафьей шее, если он и сам может летать?
Пончик улыбался, разливая чай по чашкам и его сложенные крылья слегка подрагивали, в предвкушении полета.
Пончик летать любил, но еще больше он любил рассказывать небылицы о себе и о других. Окружающие любили слушать о других и даже подбадривали Пончика: "Давай, давай! Еще! Это же истинная правда!". И обязательно находились такие, что говорили, - "Да, да! Я видел это своими глазами. Клянусь!" И ведь клялись, а некоторые даже сами верили в то, что видели. Но когда он начинал рассказывать о них самих, слушатели, почему-то, скучнели и говорили, :"Фу, как нескладно ты врешь, даже на правду совсем не похоже. Фу!"
Но Пончик не унывал. Он бродил со своей гитарой и рассказывал, рассказывал... Пока один из слушателей, разозлившись отчего-то, на рассказ о закате и облаках взял да и поломал в припадке ярости Пончику крылья.
Пончик растерянно улыбался и говорил, - Но ведь это же про облака, ты-то тут причем? Ведь ты даже не облако....
Но разъяренный слушатель сломал левое крыло Пончику и повредил ему что-то в горле, так, что Пончик мог после этого только сипеть едва слышно.
И Пончик ушел, волоча за собой гитару с лопнувшей третьей струной и придерживая сломанное крыло.
Пончик пропал надолго. Дня на три. Потом он снова появился со своей обычной улыбкой, перевязанным крылом и гитарой.
"У меня была Лариска, - пел он сиплым голосом, - потребляла виску с миски"
Лариска улыбалась, потому, что она знала, что виски у Пончика никогда не было и не будет, и вообще он любит коньяк, а она пьет сладкий ликер из маленькой рюмочки, подаренной ей Пончиком в те времена, когда он еще умел летать. А все остальное - чистая правда.
пятница, 16 сентября 2011 г.
взмах крыла
--Ну, вот так-то лучше, - сказал Дрондон и поправил плед, - так-то лучше...
И принялся раскуривать старую трубку.
--И ничего не лучше, - откликнулся сидящий напротив него известный ворчун Строндон.
Удивительно было бы если бы Строндон промолчал: он не упускал ни одного случая, чтобы не быть против. Когда учитель географии сказал, что солнце восходит на востоке юный Строндон с порога отмел такую возможность и даже твердая единица по поведению плюс торжественная порка на кухне в тесном кругу семьи не помогли ему передумать.
Строндон пожевал губами и, зыркнув по сторонам из под густых, когда-то рыжих, а теперь неразберипоймешь какого цвета бровей, добавил, - ну-у, может и не совсем "не лучше", а так - есть маленькое улучшение. Но, только, совсем маленькое! - заторопился он с разъяснениями, видя, как у Дрондона выпала от неожиданности трубка и разлетевшиеся во все стороны горящие угольки радостно вцепились в Дрондоновский плед, - Ну, вот такие...- он показал, насколько несущественны улучшения, так, что ими можно было бы и вовсе пренебречь, но его врожденная честность просто не позволяли ему промолчать. - И...ты, это, ты, кажется... горишь.
Дрондон завопил, - Я, ай, я.. я - горю... горю-горю-горю! - И попытался вскочить, да не тут-то было - былая резвость безвозвратно покинула его. Он сбросил тлеющий во многих местах плед и с грустью посмотрел на свои, когда-то праздничные, брюки.
--Ну, вот, - вздохнул Дрондон и, похлопав по тлеющим штанам, затушил очаг возгорания. - Еще две дырки. А ведь все так славно начиналось... Я, помнится, давным-давно, уж и не помню точно когда, кажется три... нет, пожалуй, что и все пять закатов назад, как время-то бежит, просто ужас, я был молод и энергичен, думал, что старость - это такой покой, сидение с любимой трубкой, укутав ноги пледом и неспешными разговорами с подрастающим поколением о былом. А вышло что - никого вокруг, даже плед потушить, не говоря уж о трубке, эх! Ну, чего ты ржешь, как лошадь, небось, тебе тоже никто не подаст.
Они сидели молча, разглядывая неспешные облака.
--Вон, смотри, как моя душа, - сказал Дрондон и показал на клочок облака, отбившийся от общего стада, кочующего по безбрежным небесным прериям.
--Ты же говорил, что во-он на то облако похоже, - удивился Строндон, тыкая в толстое, черное облако.
--Тогда настроение такое было, а сейчас... да и потом, все равно, я ведь так и не узнаю, какая она, моя душа. Разве, что ты ее увидишь, ты же моложе меня.
--Я - моложе!? - Возмутился Строндон, - с каких это пор? Я тебя старше и точка!
--Но, я же первый появился на свет, и даже видел как ты....
--Это не имеет никакого значения, - ледяным тоном заявил Строндон, - я старше, а значит не увижу твою, а ты - да, ты увидишь мою душу, а потом... Тебе даже не будет кому рассказать, вот!
--Да ты просто жулик, - разобиделся Дрондон, - я старше, ты, старше - какая разница, не узнать и точка.
Они снова замолчали, думая о том, что судьбу никак не обмануть, что правду о себе им узнать не доведется, и лишь остается надеяться, что души, увидев свет окажутся не столь ужасными, как то черное, опухшее от обжорства облако, бредущее по небу в развалку, расталкивая не успевшие улизнуть от него облака.
Они сидели долго, ожидая очередного, по всей видимости, последнего для них заката, укутавшись в пледы и ведя неспешные беседы о том и о сем, пытаясь вспомнить важное, но всякий раз забывая рассказать о нем собеседнику.
--Привет, - сказал Махаон, - меня зовут.... ну, пусть будет... Да неважно, как меня зовут, а ты - кто?
--Я кто? - мрачно ответил второй Махаон, сидевший на прожженном в нескольких местах стареньком пледе, - Я... Пусть будет... да, пусть будет - Облачко.
И засмеялся. - Полетели!
Облачко стряхнул прицепившиеся к его лапке остатки прожженного пледа и взмахнув крылышками, взлетел над огрызком старого сморщенного яблока, рядом с которым он и появился на свет.
Большое Черное Облако мрачно посмотрело на двух черных Махаонов, порхающих в старом саду, рядом с заброшенным, полуразвалившимся домом, и, презрительно сплюнув, заковыляло дальше по своей дороге. Какие-то глупые бабочки его не интересовали. В его планы входила буря, и оно было к ней почти готово, осталось лишь добраться до нужного места, а уж там...
И принялся раскуривать старую трубку.
--И ничего не лучше, - откликнулся сидящий напротив него известный ворчун Строндон.
Удивительно было бы если бы Строндон промолчал: он не упускал ни одного случая, чтобы не быть против. Когда учитель географии сказал, что солнце восходит на востоке юный Строндон с порога отмел такую возможность и даже твердая единица по поведению плюс торжественная порка на кухне в тесном кругу семьи не помогли ему передумать.
Строндон пожевал губами и, зыркнув по сторонам из под густых, когда-то рыжих, а теперь неразберипоймешь какого цвета бровей, добавил, - ну-у, может и не совсем "не лучше", а так - есть маленькое улучшение. Но, только, совсем маленькое! - заторопился он с разъяснениями, видя, как у Дрондона выпала от неожиданности трубка и разлетевшиеся во все стороны горящие угольки радостно вцепились в Дрондоновский плед, - Ну, вот такие...- он показал, насколько несущественны улучшения, так, что ими можно было бы и вовсе пренебречь, но его врожденная честность просто не позволяли ему промолчать. - И...ты, это, ты, кажется... горишь.
Дрондон завопил, - Я, ай, я.. я - горю... горю-горю-горю! - И попытался вскочить, да не тут-то было - былая резвость безвозвратно покинула его. Он сбросил тлеющий во многих местах плед и с грустью посмотрел на свои, когда-то праздничные, брюки.
--Ну, вот, - вздохнул Дрондон и, похлопав по тлеющим штанам, затушил очаг возгорания. - Еще две дырки. А ведь все так славно начиналось... Я, помнится, давным-давно, уж и не помню точно когда, кажется три... нет, пожалуй, что и все пять закатов назад, как время-то бежит, просто ужас, я был молод и энергичен, думал, что старость - это такой покой, сидение с любимой трубкой, укутав ноги пледом и неспешными разговорами с подрастающим поколением о былом. А вышло что - никого вокруг, даже плед потушить, не говоря уж о трубке, эх! Ну, чего ты ржешь, как лошадь, небось, тебе тоже никто не подаст.
Они сидели молча, разглядывая неспешные облака.
--Вон, смотри, как моя душа, - сказал Дрондон и показал на клочок облака, отбившийся от общего стада, кочующего по безбрежным небесным прериям.
--Ты же говорил, что во-он на то облако похоже, - удивился Строндон, тыкая в толстое, черное облако.
--Тогда настроение такое было, а сейчас... да и потом, все равно, я ведь так и не узнаю, какая она, моя душа. Разве, что ты ее увидишь, ты же моложе меня.
--Я - моложе!? - Возмутился Строндон, - с каких это пор? Я тебя старше и точка!
--Но, я же первый появился на свет, и даже видел как ты....
--Это не имеет никакого значения, - ледяным тоном заявил Строндон, - я старше, а значит не увижу твою, а ты - да, ты увидишь мою душу, а потом... Тебе даже не будет кому рассказать, вот!
--Да ты просто жулик, - разобиделся Дрондон, - я старше, ты, старше - какая разница, не узнать и точка.
Они снова замолчали, думая о том, что судьбу никак не обмануть, что правду о себе им узнать не доведется, и лишь остается надеяться, что души, увидев свет окажутся не столь ужасными, как то черное, опухшее от обжорства облако, бредущее по небу в развалку, расталкивая не успевшие улизнуть от него облака.
Они сидели долго, ожидая очередного, по всей видимости, последнего для них заката, укутавшись в пледы и ведя неспешные беседы о том и о сем, пытаясь вспомнить важное, но всякий раз забывая рассказать о нем собеседнику.
--Привет, - сказал Махаон, - меня зовут.... ну, пусть будет... Да неважно, как меня зовут, а ты - кто?
--Я кто? - мрачно ответил второй Махаон, сидевший на прожженном в нескольких местах стареньком пледе, - Я... Пусть будет... да, пусть будет - Облачко.
И засмеялся. - Полетели!
Облачко стряхнул прицепившиеся к его лапке остатки прожженного пледа и взмахнув крылышками, взлетел над огрызком старого сморщенного яблока, рядом с которым он и появился на свет.
Большое Черное Облако мрачно посмотрело на двух черных Махаонов, порхающих в старом саду, рядом с заброшенным, полуразвалившимся домом, и, презрительно сплюнув, заковыляло дальше по своей дороге. Какие-то глупые бабочки его не интересовали. В его планы входила буря, и оно было к ней почти готово, осталось лишь добраться до нужного места, а уж там...
воскресенье, 4 сентября 2011 г.
Проверка связи
А blogger в стиле Кругла мне весьма симпатичен. Осталось только последняя вещь - интеграция с Круглом и все - "жизнь удалась!"
воскресенье, 31 июля 2011 г.
Корзинка
Жил да был Дед И. И была у него своя, персональная Старуха. И хотя жили они у самого синего моря - лодки или еще какого судна, окромя того, конечно, что под его кроватью стояло, у него отродясь не водилось.
И попросила как-то раз Старуха у моря погоды. Старая-то ей изрядно надоела, а новая все никак носа не кажет. Вышла старуха к морю, в пояс поклонилась и молвила: "Спасу нет, хочу дождь и град. И можно с сильным ветром. Только обязательно в соседнем дворе - я покажу где. ".
Не ответило ей море только пустую ракушку скучную выбросило. Второй раз попросила Старуха и снова море промолчало, лишь дохлой рыбешкой у ног ее шлепнуло. В третий раз завела свои причитания Старуха, и в четвертый и...
Долго ли, коротко ли, но даже морю осточертело ее нытье и вынесло оно к старушечьим ногам, как раз между грудой ракушек и брюхом дохлого кита, корзинку. В корзинке младенец. Маленький такой, розовый, весь на солнце облезший. Пластмасса, конечно, кое-где растрескалась, но в целом вполне исправный. Хоть и без одной ноги. Левой, кажется. Он тут же принялся орать и мигать всеми глазами, что оставались исправными, благо, в батарейке заряд сохранился.
Услышав странный плачь примчалась Старуха к своим ногам, что на берегу моря оставались, бросив стряпню на плите недостряпанной, а дела в дому недоделанными.
Ох и обрадовалась Старуха младенца увидав! Это ничего, сказала Старуха, что он без ноги, значит все время ему удача будет сопутствовать: не с той ноги, небось уже и не встанешь, даже если захочется.
Так обрадовалась Старуха, что про погоду-то и забыла. Даже про соседний двор. Водится с младенцем, гулять его в коляске по двору на зависть соседям возит.
А Дед И. ушел на заработки - батарейки-то часто менять нужно, ничего не поделаешь - молодой организм, растущий...
***
Прошло много лет. Выбралась Старуха к морю в гости А чего бы ей и не выбраться, младенец-то давно уже по делам за иностранное тридевятое море укатил. Все нормально у него, поэтому и открытку не шлет, на телеграмму время не тратит впустую, ведь все нор-маль-но. Так и сказал, когда уезжал: "Будет время - напишу, чего по пустякам бумагу переводить-то?"
Идет Старуха, на клюку опирается. Глядь, возле самой воды возле остова кита корзинка стоит. Пустая. А возле нее тень Деда И. с тенью одного из своих братьев - соседским Дедом У. бросают в море камешки. У кого больше блинчиков выйдет. Не наигрались, значит.
Поклонилась Старуха морю и ничего не сказала. Глянув на тени дедов, в пустую корзинку батареек, все, что были, про запас положила, да набежавшей волне отдала - глядишь, еще кому пригодится.
И попросила как-то раз Старуха у моря погоды. Старая-то ей изрядно надоела, а новая все никак носа не кажет. Вышла старуха к морю, в пояс поклонилась и молвила: "Спасу нет, хочу дождь и град. И можно с сильным ветром. Только обязательно в соседнем дворе - я покажу где. ".
Не ответило ей море только пустую ракушку скучную выбросило. Второй раз попросила Старуха и снова море промолчало, лишь дохлой рыбешкой у ног ее шлепнуло. В третий раз завела свои причитания Старуха, и в четвертый и...
Долго ли, коротко ли, но даже морю осточертело ее нытье и вынесло оно к старушечьим ногам, как раз между грудой ракушек и брюхом дохлого кита, корзинку. В корзинке младенец. Маленький такой, розовый, весь на солнце облезший. Пластмасса, конечно, кое-где растрескалась, но в целом вполне исправный. Хоть и без одной ноги. Левой, кажется. Он тут же принялся орать и мигать всеми глазами, что оставались исправными, благо, в батарейке заряд сохранился.
Услышав странный плачь примчалась Старуха к своим ногам, что на берегу моря оставались, бросив стряпню на плите недостряпанной, а дела в дому недоделанными.
Ох и обрадовалась Старуха младенца увидав! Это ничего, сказала Старуха, что он без ноги, значит все время ему удача будет сопутствовать: не с той ноги, небось уже и не встанешь, даже если захочется.
Так обрадовалась Старуха, что про погоду-то и забыла. Даже про соседний двор. Водится с младенцем, гулять его в коляске по двору на зависть соседям возит.
А Дед И. ушел на заработки - батарейки-то часто менять нужно, ничего не поделаешь - молодой организм, растущий...
***
Прошло много лет. Выбралась Старуха к морю в гости А чего бы ей и не выбраться, младенец-то давно уже по делам за иностранное тридевятое море укатил. Все нормально у него, поэтому и открытку не шлет, на телеграмму время не тратит впустую, ведь все нор-маль-но. Так и сказал, когда уезжал: "Будет время - напишу, чего по пустякам бумагу переводить-то?"
Идет Старуха, на клюку опирается. Глядь, возле самой воды возле остова кита корзинка стоит. Пустая. А возле нее тень Деда И. с тенью одного из своих братьев - соседским Дедом У. бросают в море камешки. У кого больше блинчиков выйдет. Не наигрались, значит.
Поклонилась Старуха морю и ничего не сказала. Глянув на тени дедов, в пустую корзинку батареек, все, что были, про запас положила, да набежавшей волне отдала - глядишь, еще кому пригодится.
четверг, 28 июля 2011 г.
(первый) И опыт сын ошибок....
(Второй - насвистывает, смотрит в сторону)
(Первый) Сын. Ошибок ... Опыт...Ну?
(Второй -никак не реагирует, подсчитывает что-то на вытащенном из кармана допотопном калькуляторе)
(Первый) Что, считаешь - не сын? А кто - тогда? Пасынок? Кто? Ну, кто - неужели дочь?
(Второй - оторвавшись на секунду от вычислений) Пальто есть?
(Первый - удивленно) Не знаю, а зачем?
(Второй) Выясни, это важно. Если пальто есть - задача сводится к сельскому хозяйству, если нет - тогда к черной металлургии. Как минимум!
(Первый) Но у кого я должен спросить?
(Второй - заметно нервничая) Неужели и это должен сделать я? Не знаю, спроси у... у кого угодно спроси, если не знаешь.
(Первый - обрадовавшись) Вот я у тебя и спрашиваю - пальто есть?
(Второй) - Уф, ну наконец-то правильный вопрос. Да, пальто есть!
(первый ) Ура! Значит сельское хозяйство!
(Второй) А что с ним?
(Первый ) Ну, я не знаю. Запущено, говорят. И шансов на возвращение с орбиты никаких.
(Второй) Отлично, значит будем играть на понижении( Встает на четвереньки и бодрым аллюром скачет со сцены высоко вскидывая зад)
(Первый) Мда, аллюрчик тот еще. Видимо, конюх ячменя не докладывает, каналья. Так, о чем я? А, да - сын ошибок... Погоди, так - три процента годовых. Отлично!( вытаскивает их кармана бухгалтерский калькулятор и кричит в него) Покупай! Да, говорил продавать, и что? А ты продавай, но мне же. Всему их учить надо. Сыновья. Ошибок. Тьфу!
(Из за кулисы раздается звонкое ржание. На заднике куда-то восходит солнце. Двое с учебниками арифметики за третий класс идут навстречу знаниям, но падают в оркестровую яму. Шум,гвалт. Помятый тромбон в окружении безутешных музыкантов выносят на носилках в зал. Доктор ищет у тромбона пульс. Мы его потеряли, говорит доктор и все принимаются искать тромбон под зрительскими креслами. Солнце заходит за занавес и уходит со вторым пить пиво. Уборщица стукает первого шваброй по ногам, - А ну, подвинься, что я тут до утра торчать должна! Первый раскинув руки падает в оркестровую яму, но там уже никого нет. Пустой человек, ворчит уборщица и сняв занавес уносит его в стирку. )
(Второй - насвистывает, смотрит в сторону)
(Первый) Сын. Ошибок ... Опыт...Ну?
(Второй -никак не реагирует, подсчитывает что-то на вытащенном из кармана допотопном калькуляторе)
(Первый) Что, считаешь - не сын? А кто - тогда? Пасынок? Кто? Ну, кто - неужели дочь?
(Второй - оторвавшись на секунду от вычислений) Пальто есть?
(Первый - удивленно) Не знаю, а зачем?
(Второй) Выясни, это важно. Если пальто есть - задача сводится к сельскому хозяйству, если нет - тогда к черной металлургии. Как минимум!
(Первый) Но у кого я должен спросить?
(Второй - заметно нервничая) Неужели и это должен сделать я? Не знаю, спроси у... у кого угодно спроси, если не знаешь.
(Первый - обрадовавшись) Вот я у тебя и спрашиваю - пальто есть?
(Второй) - Уф, ну наконец-то правильный вопрос. Да, пальто есть!
(первый ) Ура! Значит сельское хозяйство!
(Второй) А что с ним?
(Первый ) Ну, я не знаю. Запущено, говорят. И шансов на возвращение с орбиты никаких.
(Второй) Отлично, значит будем играть на понижении( Встает на четвереньки и бодрым аллюром скачет со сцены высоко вскидывая зад)
(Первый) Мда, аллюрчик тот еще. Видимо, конюх ячменя не докладывает, каналья. Так, о чем я? А, да - сын ошибок... Погоди, так - три процента годовых. Отлично!( вытаскивает их кармана бухгалтерский калькулятор и кричит в него) Покупай! Да, говорил продавать, и что? А ты продавай, но мне же. Всему их учить надо. Сыновья. Ошибок. Тьфу!
(Из за кулисы раздается звонкое ржание. На заднике куда-то восходит солнце. Двое с учебниками арифметики за третий класс идут навстречу знаниям, но падают в оркестровую яму. Шум,гвалт. Помятый тромбон в окружении безутешных музыкантов выносят на носилках в зал. Доктор ищет у тромбона пульс. Мы его потеряли, говорит доктор и все принимаются искать тромбон под зрительскими креслами. Солнце заходит за занавес и уходит со вторым пить пиво. Уборщица стукает первого шваброй по ногам, - А ну, подвинься, что я тут до утра торчать должна! Первый раскинув руки падает в оркестровую яму, но там уже никого нет. Пустой человек, ворчит уборщица и сняв занавес уносит его в стирку. )
воскресенье, 10 июля 2011 г.
Подписаться на:
Сообщения (Atom)