Сиреневый

   Я как из метро вышел, так и пошел. Правда, хорошо почти сразу понял, что иду не туда - Нева сегодня текла с другой стороны. Развернулся и устремился. Думаю, дойду до Зимнего непременно. Зря я что ли в Питер приехал? Посмотрю на р-р-революционных солдат и матросов. Наверняка по площади такие ходят. С винтовками и маузерами. Я в кино видел - "Ленин в октябре". Сейчас же, как раз октябрь.  И хотя я не Ленин ни разу, но в самолете была такая разруха, как в гражданскую. Казалось все время, что вот-вот в проходе между креслами появится солдатик с жестяным чайником ищущий, где бы кипяточком разжиться. 
  Солдатик в самолете так и не появился, к моему большому удивлению, правда и я до Зимнего не дошел. 
Меня две тетки на мосту через, как впоследствии оказалось,  Мойку, выловили и уговорили в Петергоф ехать. По совершенно смешной цене. На экскурсию. Автобус через десять минут отходит, а? Там же фонтаны выключили уже, -  удивился начитанный я, в интернетах про то прописали третьего дня.  Не-не, все работает,   заверили меня, то опечатка - то про отопительный сезон было, и мы уже протест в ООН, копия в Лигу Наций, отправили.  


   Перед отправлением, специальная тетка навьюченная баулами с печатной продукцией провела  с нами воспитательную работу и собрав денежки за "эксклюзивные ДВД по Эрмитажу - такого вы и в Эрмитаже не купите!"  - покинула автобус кивнув мужчине в сиреневом прикиде, -"Ах, Дортуар Трапезундович, вы как всегда  - великолепно выглядите!"    


   Это самый Дортуар, как оказалось и есть наш гид. Выглядел он и правда великолепно: Тщательно  уложенные волосы были густо выкрашены средством "Титаник" - радикальный черный цвет, еще в той поре, когда он не успели превратиться в изумрудный, но уже на подходе. Сиреневый  блузон и сиреневая же водолазка. Отглаженный костюм с легкой блесткой. Элегантно повязанный шейный платок. Говорил он хорошо поставленным голосом старшего преподавателя кафедры "Истории КПСС"  провинциального ВУЗа, обретшего себя в роли Вергилия в столичном городе. Партийность его не вызывала сомнений, несмотря на необременительную с его стороны дань новым традициям. Слова лились легко и непринужденно - выучка. Напирал он в основном на патриотизм. Раз в пол часа повысив голос ввертывал свою коронную фразу - "Но мы-то всё помним! Как бы не пытались нас заставить забыть некоторые, так называемые, гости!" О чем его пытаются заставить забыть и кто такие эти, "так называемые" Трапезундович не уточнял, рассчитывая на понимание слушателей. Как ни странно для меня, слушатели вполне разделяли его уверенность и явно принадлежали к одной с ним секте посвященных. 
  
  На стоянке автобуса в Петродворце народ разговорился о погоде.  Видимо, сочли что больше не о чем. Или просто боялись проговориться и выдать какую-нибудь тайну. Совершенно случайно. 

   - Это мы вам из Киева солнечную погоду привезли, - громко объявил мужчина в солидных очках.
   - О! Киев..., - дружно вздохнули окружавшие меня туристы.- Мать городов русских! - добавил мужик в плаще и Дортуар снисходительным кивком одобрил его познания.  
   - Тогда уж, скорее, я, - Неуместно встрял я в разговор.- У нас тридцать с лишним было, когда я вылетал. 
   - Это где же такие температуры стоят? - Прищурил Трапезундыч оловянные, по дзержинсовски внимательные глаза. 
   - В Израиле, - простодушно отвествовал я. 
   - Еще бы, - вклинился в разговор тощий  мужик, которого до того удерживала от необдуманных поступков жена. - У вас там в средней Азии и не такое творится! - И победно огляделся, явно радуясь, что у него-то никаких безобразий нет, разве, что понаехавшие... 
    Я с легкостью с ним согласился, - действительно, у нас в средней азии и не такие безобразия увидеть можно.